Перейти к содержанию

Случай с Аполлоном (Коровин)

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Случай с Аполлоном
автор Константин Алексеевич Коровин
Опубл.: 1931. Источник: az.lib.ru

Коровин К. А. «То было давно… там… в России…»: Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн.

Кн. 1. «Моя жизнь»: Мемуары; Рассказы (1929—1935)

Случай с Аполлоном[править]

Бывает в жизни так: при самых лучших намерениях получается совсем наоборот…

Однажды у нас в Москве случилась ошибка — пустяшная, как бы это сказать: недоразумение в области науки.

А именно: общество людей хороших и почтенных создало в Москве Училище живописи, ваяния и зодчества, откуда вышли художники, архитекторы и ваш покорный слуга, и это московское художественное общество однажды резонно нашло, что художникам надо дать лучшее образование, поднять их научные познания.

Вот и назначен был новый директор. Преподаватели радовались, сияли ученики. В прекрасную квартиру («отопление и освещение») приехал новый директор, человек серьезный, роста небольшого… Его фамилию я теперь забыл: не то Випнер, не то Грипнер. Извините — память стала изменять.

Преподаватели наши были все художники славные: Саврасов, Перов, Прянишников, братья Павел и Евграф Сорокины, Поленов, Маковский — ныне люди умершие.

Собрались учителя и ученики в актовом зале прекрасной школы нашей послушать нового директора. Он появился на возвышенном месте, где был накрыт зеленым сукном небольшой стол, в вицмундире и при орденах. Посмотрев на нас строго сквозь большие роговые очки, новый директор сказал:

— Отсутствие знания в художниках лишает их произведения смысла, который они должны иметь… Вот пример: картина Куинджи «Украинская ночь», вызвавшая столько шума в публике и имевшая такой успех. Однако художник ошибся… Всякий, кто знаком хотя бы немного с астрономией, видит, что на картине Куинджи нет звезд южного созвездия…

— Скажу, что не только художники, — продолжал директор, — но и поэты русские отличались недостатком научных знаний. Вот хотя бы прославленный Пушкин не знал ботаники… Он написал:

Люблю ваш сумрак неизвестный

И ваши тайные цветы…

— Как же это «тайные»? Позвольте! Названия цветов все известны. Не секрет! Никаких тайных цветов в природе не существует… Другой случай: Лермонтов, тоже поэт знаменитый, в зоологии делал непростительные промахи. Вот его стихи:

И Терек прыгает, как львица,

С косматой гривой на хребте.

Какая же у львицы грива? Где же-с? Грива у льва, а львица без гривы. Только мифология античных греков не делала ошибок: боги их и музы имели реальный образ людей.

— Позвольте спросить, господин директор, — вдруг раздался голос одного из учеников, по фамилии Пустышкин, — а что, и теперь в Греции есть кентавры?

Все как-то сразу приумолкло…

*  *  *

Еще случай… В залах прекрасной школы нашей стояли античные статуи — гипсовые копии с Венеры Милосской, Аполлона Бельведерского, Лаокоона, Германика, Вакха, Дианы, Гладиатора, Гермеса и др. И все они — как есть голые…

Это показалось нашему мужу науки не совсем приличным. Прежде, в Элладе, все это ничего, ну а теперь, в Москве, хотя, конечно, они и гипсовые, да все же нехорошо как будто…

И вот позвал новый директор мастеров-штукатуров, заказал им виноградные листы и в одну ночь все незаметно исправил: антики украсились листками. Аполлон, Лаокоон с сыновьями и даже Венера — все прикрылись листками.

Все бы ничего… Но тут кто-то (из учеников, должно быть) взял потихоньку и нацепил Аполлону штаны, такие легонькие, в полоску. Он проделал это ночью, а утром вся школа хохотала.

И началось… Преподаватели заседали, член Академии художеств приехал из Петербурга. Заседали долго и решили вновь снять виноградные листки. Но как восстановишь утраченное? Гипсы стыдливой операцией были до известной степени искалечены. Надо в Рим отправлять, в Париж — формовать… Невозможно!

Вся Москва тогда потешалась.

А московский генерал-губернатор, в ту пору — князь Владимир Андреевич Долгорукий, был попечителем Училища. И вот меня, ученика, вызывают в канцелярию школы и приказывают явиться к одиннадцати утра в контору самого генерал-губернатора, на Тверскую.

— Не знаете ли, зачем? — спрашиваю.

--Там узнаете, — сухо ответил мне письмоводитель и дал письмо от инспектора… Иду я и думаю: «Что бы это значило? Ведь я стипендиат князя. Сам выбрал за успехи. В чем дело?»

Пришел, секретарю письмо подал. Секретарь прочел и сказал курьеру:

— Проведи к князю.

В большой комнате с каменным полом, около плиты стоял небольшого роста, седой, плотный и бодрый старик. Военная тужурка была расстегнута, в руках он держал вертел, на котором были куски мяса. Он положил вертел в открытую плиту, где пылал огонь. Около стояла изящно одетая в черный шелк женщина с небрежно взбитыми волосами. Ее красивые и ласковые глаза с улыбкой смотрели на меня. Она сказала:

— Ты знай, красивый малщик, нехорош сердить твой добрый нашальник. Ступай на мой Париж полушить изящный манер, снимай шляпа, пред твой добрый экселянс[1].

— Аполлону надеть штаны! — сказал по-французски Долгорукий. — Нет! Вот — правильно. Это ты сделал?

— Нет, не я, — отвечаю.

— А кто?

— Знаю, но сказать не могу.

Старик Долгорукий пристально посмотрел на меня:

— Передай им, что шутить довольно, иначе это уже пошло будет. Ведь Аполлон — ваш бог… Пошлость не может быть рядом с высоким. Ступай…

На другой день шел дождь.

Я видел, как около подъезда Училища ломовые тащили рояль и мебель из квартиры директора: он уезжал…

*  *  *

Вскоре я получил серебряную медаль за живопись. Левитан тоже. В Училище состоялся торжественный годичный акт. В огромном чудесном зале Растрелли за большим столом сидели члены Художественного общества и преподаватели. Посредине — князь Долгорукий, рядом с ним — княгиня С. С. Голицына. Выдавали дипломы Школы и награды.

Меня вызвали. Долгорукий вынул из коробочки медаль и передал Голицыной, а та положила мне блестящий кружочек в протянутую руку в белой перчатке. Долгорукий, смеясь, что-то сказал ей, показывая на меня. «Это про Аполлона», — подумал я. Голицына засмеялась. Долгорукий передал мне два запечатанных конверта. После этого я отошел к ученикам и видел, как Левитан тоже получил медаль и конверты.

Церемония окончилась. Мы оба с Левитаном, удалившись в угол натурного класса, вскрыли конверты: в них оказались дипломы на звание художника и потомственного почетного гражданина. В других конвертах были бумажки по сто рублей, совершенно новые.

Мы тотчас поехали к Антону Павловичу Чехову — звать его в Сокольники. А.П. посмотрел на наши медали и сказал:

— Ерунда! Не настоящие.

— Как — не настоящие! — удивился Левитан.

— Конечно. Ушков-то нет. Носить нельзя. Вас обманули — ясно.

— Да их и не носят, — уверяли мы.

— Не носят!.. Ну вот. Я и говорю, что ерунда. Посмотрите у городовых, вот это медали. А это что? — обман.

ПРИМЕЧАНИЯ[править]

Случай с Аполлоном — Впервые: Возрождение. 1931. 2 августа. Входит в издание «Константин Коровин вспоминает…». Печатается по газетному тексту.

…общество людей хороших и почтенных создало в Москве Училище живописи, ваяния и зодчества… — см. выше, прим. к с. 47.

Випнер, не то Грипнер — Виппер Юрий Францевич (1824—1891), инспектор Училища живописи, ваяния и зодчества в 1881—1884 гг.

Маковский — неясно, кто имеется в виду: Константин Егорович (1839—1915), художник, или его брат, Владимир Егорович (1846—1920), тоже художник. Был еще Сергей Константинович Маковский (1877—1962) — поэт, художественный критик, историк искусства.

«Украинская ночь» — картина А. И. Куинджи (1876).

«Люблю ваш сумрак неизвестный…» — стихотворение А. С. Пушкина (1825).

«И Терек прыгает, как львица…» — неточная цитата из поэмы М. Ю. Лермонтова «Демон» (1829—1841): «И Терек, прыгая, как львица…»

…я стипендиат князя… — как один из лучших учеников, Коровин получал стипендию генерал-губернатора Москвы князя В. А. Долгорукова.

В огромном чудесном зале Растрелли — имеется в виду Большой зал Екатерининского дворца в Царском Селе.

С. С. Голицына — вероятно, ошибка; скорее всего, имеется в виду С. Н. Голицына, жена В. А. Долгорукого.



  1. От фр. votre Excellense — Ваше превосходительство.