Напялил крыжовник зелёные шапки.
Вчера я в ольховом лесу, у ручья,
Нарвал золотистых калужниц охапку
И первого слышал в кустах соловья.
О как его голос с заметной тревогой
Слабел, обрывался, стихал на верхах!
Ну что ж! поизмаялся , бедный, дорогой,
Устал, не обжился на новых местах.
Успеет распеться. А всё ж отчего-то
Теперь в голосах соловьёв недочёт,
И ложь, что по старым, заведенным нотам
Поют они каждый весенний прилёт.
Бывало, на девять колонн соловьиный
Охотник дробил свистовую волну:
На лешеву дудку, на клик журавлиный,
На говоры горлиц, ворон и желну…
Бывало! А нынче – короткие трели,
Не светлая россыпь, не тот перебор.
Затем ли, что всюду повырублен бор?
А, может, затем, что и песни стареют,
И им, как всему, есть пределы свои –
Не знаю. Но только, что год, то беднее,
Что год, то скупее поют соловьи.
