Ф. М. Достоевский. Полное собрание сочинений в тридцати томах
Том двадцать первый. Дневник писателя 1873. Статьи и заметки 1873—1878.
Л., «НАУКА», 1980
СТЕНА НА СТЕНУ[править]
Впрочем, ходят стена на стену и не в одних подмосковных селах в табельные дни. Ходят и в будни председатели, так-таки с места своих занятий. Недавно произошел в Екатеринославле, по известиям «Биржев<ых> ведомостей», следующий турнир (к сожалению, за неимением перед глазами «Биржевых ведомостей» выписываем из «Русского мира»):
«За стеной мирового съезда, бок о бок, помещается рекрутское присутствие. В том и другом происходили одновременно заседания. В рекрутском присутствии, понятно, в заседании не могло не быть шума, самый процесс принятия рекрут всегда сопровождается возгласами „годен! принят!“, за которыми вечно следуют разные причитания родных и знакомых принятого. „Шум“ в рекрутском присутствии вызвал появление судебное пристава мирового съезда. Пристав потребовал тишины. Председатель присутствия явился в мировой съезд, и здесь произошло объяснение с председателем съезда, последовал акт и затем… предание председателя присутствия (он же и предводитель дворянства) суду местного окружного суда. Дело было назначено к слушанию на 5 мая, но „обвиняемый“ возбудил вопрос о подсудности, и разбор дела приостановлен… Чем кончится это пререкание — неизвестно».
Нам всего более нравится, что всё это названо только «пререканием» — «Биржевыми» или «Русским миром», не знаем, но прекрасно названо, говорим без фальши: к чему в самом деле отягчать или, так сказать, извлекать на свет наши язвы? Впрочем, мы сами, может быть, ошибаемся, не зная юридического языка. Что значит: «произошло объяснение и последовал акт»? Это насчет чего же? И какой такой акт? Нам почему-то кажется, что насчет того самого. Мы далеки от осуждений и полагаем, что всё произошло от нервозности лиц, склонной девятнадцатому столетию, говоря вообще; даже, может быть, и из благороднейшего источника произошло, так сказать из соревнования о властях. Но, вообще говоря, рыцарские обычаи уничтожаются повсеместно и мы демократизируемся нестерпимо. Там древнейший русский князь обвиняется в покраже у какого-то немца портмоне; тут лицо, забывающее свой сан и свою шпагу, действует пятерней. Кстати, насчет шпаги есть одно историческое свидетельство. Эта европейская шпага была привешена к русопетскому бедру нашему, как известно, Петром Великим. У нас и до Петра Великого была, как всем известно, своя честь, за которую люди московские отдавали зачастую свою шкуру и головы, но символ ее был другой, а не шпага. Однажды великий преобразователь, привив к нам шпагу, застает Данилу Меньшикова на дружеской пирушке, во всей форме и при шпаге, танцующим трепака. И вот тотчас же, чтоб растолковать новоиспеченному рыцарю, как он осрамил свою шпагу и не умеет носить ее, преобразователь оттаскал собственноручно преступника за волосы, больно и нещадно, чтобы помнил, чтобы и прочим к примеру было. В прошлом году мы отпраздновали двухсотлетие преобразователя, и вот в нынешнем — корреспонденция «Биржевых ведомостей» уведомляет насчет последовавшего в Екатеринославле акта. Одним словом, два столетия пролетели как сон. Тот же корреспондент особенно рекомендует в этом же смысле Верхнеднепровский уезд. Вот, по его словам, перечень за последние три года некоторых событий, совершившихся в сем уезде:
«Дворянин Следнев обвинен в братоубийстве; дворяне А. и H. H. обвиняются в насилии над братом, в лишении своей сестры свободы, в подлоге и (А. Н.) в изнасиловании; дворянин Романовский обвинен в оскорблении товарища прокурора; тот же Романовский и дворянин А. Н. Поль (бывший председатель мирового съезда) обвинялись во взаимных оскорблениях друг друга действием в публичном собрании; тот же г-н Поль обвинялся в оскорблении на письме мирового судьи; дворянин К. обвинялся в истязании своего сына. Наконец, в последнее время в Верхнеднепровском уезде открыта шайка конокрадов. Следствие о ней близится к концу. Говорят, производство состоит из 40 томов и под стражею по этому делу содержится более 20 человек…».
Всё это, положим, хорошо, то есть в сущности нельзя сквернее, особенно что касается братьев, сестер, изнасилований и проч. «Ослабели!» — как говорил на днях с елейным видом уже седой мужичок, выходя из кабака и опираясь о стенку. Но что касается «оскорбления товарища прокурора» и потом «взаимных оскорблений действием в публичном собрании» (дворянин А. Н. Поль и бывший председатель мирового съезда), то тут наверно что-нибудь из пререкания насчет власти, то есть в сущности всё из того же благороднейшего источника соревнования властей, а потому мы и относимся к таким фактам с чрезвычайною мягкостию. Мы — русские, а потому знаем и должны знать, что такое значит в быту нашем это соревнование властей, и есть ли хоть один из нас, который бы не перенес чего-нибудь в этом роде даже сам на себе, в своей жизни, а не то чтобы был только свидетелем. Даже смотришь, а и сами мы, чуть не каждый из нас, хоть раз в жизни, а заявили-таки свою власть над другими в этом же самом смысле. Положим, это делается всегда, так сказать, с некоторым преступным превышением власти. Ну да ведь нельзя же и иначе — тут превышение вроде как бы щегольства и делается всего чаще из любви к искусству, а не то чтобы с злым намерением. Взгляните на петербургского франта: он не просто заявляет себя, а с вывертом: я, дескать, франт. Взгляните на манежную лошадь: она не просто ступает ногами, а с вывертом: не кляча же я в самом деле извозчичья. Тут щегольство-с. Этот выверт похвален в должностном лице: значит, он гордится ему данною властию, сияет и сияние кладет и на место, им занимаемое; от этого выигрывает идея. Если б этот ничтожный кассиренок на железной дороге или у приема каких-нибудь писем не гордился своею властию, не сиял, а выдал бы вам билет без обиды, без некоторой естественно сопряженной с выдачей грубости, то вы бы первый перестали уважать его, — не так ли я говорю?
И к тому же тут мнительность. Вся Россия заражена в известном смысле страшною мнительностью, во всех сословиях и во всех занятиях и именно насчет власти. Каждый думает про себя: «А ну как подумают про меня, что у меня не так много власти?» Засим следует страх, а засим и превышение власти, и единственно чтоб доказать свою власть. Вот, например, маленькая корреспонденция газеты «Современность». Положим, это случай маленький, ничтожненький, но все-таки типичный и «как солнце в малой капле вод» отражает весь наш обычай.
"Из войска донского донецкого округа: о самоуправстве одного из заседателей. (Корреспонденция «Современности»). Проезжая из Н. Черкасска, я остановился у знакомого мне священника слободы П… ой о. В. З., который рассказал мне о следующем случае самоуправства. «На прошлой неделе, — говорит о. В., — к нам приехал заседатель здешнего участка В. Д. Д. и сделал распоряжение, чтобы ночью караульные ходили по слободе и кричали: „Слушай!“. Воля начальника была исполнена, — все было хорошо; но вот в одну ночь начальник слышит, что около его квартиры кричат: „Слушай!“. „Позвать крикуна!“, — говорит заседатель начальническим тоном своему вестовому, — тот позвал. „Ты как смел, с--н сын, кричать около квартиры своего начальника!? Ты, мужик, знаешь, что меня испугал“, — и при этом, схвативши его за волоса, начал таскать туда и сюда по комнате; наконец утомившись, он со словами „возьми ты“ передал несчастного своему казаку затем, чтобы и тот продолжал ту же операцию. Не знаю, долго ли это продолжалось, но знаю только, что подчиненный вышел от своего начальника весь в крови и почти без волос. О жалобе мужик, конечно, не посмеет и думать».
Превышения власти тут в настоящем смысле слова и не было, по крайней мере очень большого, так что всё это, если хотите, произошло в порядке вещей. Но было соревнование власти и вот в этом-то и вся штука. Соревнование заседателя с простым сторожем — это правда, но это-то и еще благороднее, вот эта-то именно чуткость, эта-то утонченность ощутительности, этот микрометризм термометра власти. Тут наизусть видна вся психология дела. Приехал заседатель, надобно, чтоб все знали о приезде и, главное, уважали приезд; чем этого достигнуть? Естественно велеть кричать по ночам на всю слободу: «Слушай!» Жаль только что он не воспользовался солдатским или арестантским театром; там, в «Волжских разбойниках», атаман кричит:
— Ессау-у-ул!
А тот ему с того света:
— Чево изволите, суда-а-арь!
Это было бы даже эффектнее. Вот они и кричат; заседателю приятно, и всё хорошо, но вот один горлан (и наверно чтоб заявить свою ревность но службе) рявкнул под самым его окном. Вмиг тревожная идея загорается в уме начальства: «А ну как он подозревает, что у меня не так много власти, и заорал, чтоб это мне доказать?» С такою мучительною мыслию естественно нельзя оставаться: надо ввести дурака в границы. Ну и ввели. Конечно, каждый волос гражданина должен бы быть драгоценен начальству; но если только откинуть волосы (что, впрочем, само собою произошло), то всё обошлось как следует, тем более что должен же человек хоть чем-нибудь наконец пожертвовать на общую пользу. Жертвовали и почище его.
Стр. 145
1 Стена на стену / 2. Стена на стену <>
6 турнир / случай
8-20 Для газетного текста: «За стеной мирового съезда ~ неизвестно» — в рукописи оставлено место.
24 извлекать на свет / выносить на свет
26 Что значит / Что значит, например
27 И какой такой / И какой именно
28 что насчет / насчет <>
28 После: того самого — вот того самого, что и в [подгор<одном>] подмосковном селе, «стена на стену».
28-30 лиц, склонной ~ говоря вообще вписано.
31 произошло вписано.
32-33 из соревнования о властях / из благородного соревнования о властях
32-33 повсеместно вписано.
36 демократизируемся нестерпимо / демократизируемся ужасно
37 русопетскому вписано.
39 свою шкуру и головы / жизнь своя
39 символ / символ-то
41 однажды / и вот раз
45 правив к нам шпагу вписано.
46 танцующим / танцующего <>
45 После: и нещадно — начато: а. С те<х пор> б. В прошлом году
48 двухстолетие преобразователя / а. Начато: два столетия наш<его> преобразования б. преобразованию
Стр. 146.
2-3 последовавшего в Екатеринославле акта, ~ пролетели, как сон вписано.
4 в этом же смысле вписано.
7-17 Вместо газетного текста: «Дворянин Следнев ~ более 20 человек». — цифра «2».
21 из пререкания / из пререканий
23 значит / это значит
31 в своей жизни вписано.
33 из нас вписано.
33 заявили-таки / заявляли-таки
33 свою власть / свою начальни<ческую?> власть
33-34 Слов: в этом же самом смысле — нет.
35 преступным вписано.
36-38 тут превышение вроде как бы щегольства ~ с злым намерением / Превышение это было щегольство-с".
41 извозчичья вписано.
41 Тут щегольство-с. Этот выверт / Начато: Этот выверт, почти вид
41-42 похвален / позволено
44 идея / самая идея администрации
44-45 на железной дороге / уж<е> на железной дороге
46 без обиды вписано.
47 естественно вписано.
Стр. 147.
2 Слов: и именно насчет власти — нет.
4-5 и единственно чтоб доказать свою власть вписано.
9-26 Вместо газетного текста: «Из войска донского ~ И. Синельников» — цифра «3». Газетная вырезка с этим текстом приклеена в верхней части страницы.
22 в настоящем смысле слова и вписано.
28 по крайней мере очень большого вписано.
29 произошло вписано.
29 После: вещей. — А иначе что же бы это был за заседатель? Но зато наизусть видна вся психология дела.
29-33 Но было соревнование власти ~ этот микрометризм термометра власти. Тут вписано.
34-35 о приезде вписано.
35 уважали приезд / чтили
35-36 Естественно велеть кричать / Вот он и велит кричать
41 даже эффектнее / гораздо эффектнее
42 Вот они и кричат / Ну вот они и кричат
43 заседателю / и заседателю
43 один горлан / один
43-47 чтоб это мне доказать / чтоб доказать мне это
50 но если только / но ведь если
Стр. 147—148.
55-1 что, впрочем, само собою произошло / а. а их и без того откинули б. Начато: что и было в. что и произошло
Стр. 148.
7-8 пожертвовать на общую пользу / а. пожертвовать б. пожертвовать идя общей пользы
8 и почище его / и почище
ПРИМЕЧАНИЯ[править]
Источники текста
HP — Наборная рукопись. 3 страницы. Датируется 1873 г.
Хранится:
ГБЛ, ф. 93.1.3.10; см.: Описание, стр. 96, 119. Гр — 1873, 11 июня, № 24, стр. 695—696.
Впервые напечатано: Гр, 1873, 11 июня, № 24, стр. 695—696, без подписи. В собрание сочинений включается впервые. Печатается по тексту первой публикации.
Заглавие статьи было навеяно корреспонденцией, помещенной в № 145 «Русского мира» от 6 июня 1873 г. (раздел «Известия из разных мест»): «…из-под Москвы сообщают о нескольких случаях несчастной смерти <…> близ деревни Свистухи в Духов день была стенка, или кулачный бой, работающих на торфяном болоте, причем был убит один рабочий». Достоевский упоминает об этой корреспонденции в статье «Пожар в селе Измайлове» (см. выше, стр. 144).
Стр. 145. Недавно произошел в Екатеринославле ~ Чем кончится это пререкание — неизвестно". — Достоевский цитирует корреспонденцию «Биржевых ведомостей» (1873, 5 июня, № 147), перепечатанную в № 145 газеты «Русский мир» от 6 июня 1873 г. —
Стр. 145. …древнейший русский князь обвиняется в покраже у какого-то немца портмоне… — Имеется в виду дело князя Сергея Александровича Трубецкого (1852—1882), сына генерального консула в Марселе. В газете «Судебный вестник» от 17 мая 1873 г. сообщалось: «15-го мая в 2-м отделении петербургского окружного суда рассматривалось дело о князе Сергее Трубецком, обвинявшемся в краже. 17-го декабря прошлого года в С.-Петербурге в гостинице Клея в номере у португальского подданного Опенгейма похищен бумажник с 19 руб. и абонементный билет на кресло Большого театра. Подозрение заявлено на князя Трубецкого <…> Подсудимый признал себя виновным и объяснил свой поступок безвыходным положением, в котором он находился в то время <…> Отец его привез его из-за границы и поместил в один из полков, откуда подсудимый чрез несколько месяцев вышел в отставку; узнав об этом, отец его ужасно рассердился и перестал высылать деньги. Вскоре по выбытии из полка подсудимый заболел и прожил все бывшие у него деньги <…> Подсудимый также заявил, что <…> так как он родился за границей и большую часть своей жизни провел там же, то никто из родственников его не знал; были и знакомые, но, несмотря на все это, он очутился в таком положении, какого никогда не видел…» (Судебный вестник, 1873, 17 мая, № 104; перепечатано: РВед, 1873, 25 мая, № 110; МВед, 1873, 26 мая, № 129). В газете «Голос», в очередном воскресном фельетоне «Листок», Нил Адмирари (Л. К. Панютин), отмечая, что дело Сергея Трубецкого «произвело особенно сильное впечатление» на публику, писал: «…потомок одной из древнейших русских фамилий чувствовал себя в русской столице почти иностранцем, так как провел большую часть жизни sa границей. Это один из плодов так называемого „абсентизма“, все более и более начинающего входить в нравы людей известного круга <…> Особенно часто это случается с так называемою нашею аристократией, образ жизни которой даже на родине ничего общего не имеет с жизнью народа» (Г, 1873, 20 мая, № 138).
Стр. 145. …застает Данилу Меньшикова на дружеской пирушке, во всей форме и при шпаге, танцующим трепака, ~ чтобы и прочим к примеру было, — Этот факт Достоевский скорее всего заимствовал из «Истории» С. М. Соловьева: «… заставши однажды Меншикова, пляшущего в шпаге, он <Петр I, — Ред.> так ударил его, что у того полилась кровь из ноздрей…» (С. М. Соловьев. История России с древнейших времен, т. XIV. М., 1864, с. 290).
Стр. 145. В прошлом году мы отпраздновали двухсотлетие преобразователя… — Речь идет о широко отмечавшемся двухсотлетии со дня рождения Петра I (30 мая 1672 г.) (см. многочисленные сообщения в майских газетах 1872 г.).
Стр. 146. Тот же корреспондент особенно рекомендует в этом же смысле Верхнеднепровский уезд, ~ содержится более 20 человек..." — Достоевский неточно цитирует здесь упомянутую выше хронику «Русского мира» (1873, 6 июня, № 145).
Стр. 147. Вот, например, маленькая корреспонденция ~ И. Синельников". — Достоевский приводит корреспонденцию, опубликованную в газете «Современность» (1873, 3 июня, № 44).
Стр. 147. …«как солнце в малой капле вод»… — Цитата из оды Г. Р. Державина «Бог» (1874). Приводится также в «Братьях Карамазовых» (см.: наст, изд., т. XV, стр. 125, 599).
Стр. 147. ...в «Волжских разбойниках», атаман кричит ~ Чего изволите, суда-а-арь!" — Речь идет, очевидно, о народной драме «Лодка», широко распространенней в XIX в. в многочисленных вариациях («Шлюпка», «Шайка разбойников», «Атаманша» и др.). Атаман, есаул я разбойники — основные действующие лица этой драмы, характерным элементом которой является шутливая перекличка между атаманом и есаулом.