«Мчись, мой конь, мчись, мой конь, молодой, огневой! Жизни вялой мы сбросили цепи.
Ты от дев городских друга к деве степной Выноси чрез родимые степи!»
Конь кипучий бежит; бег и ровен и скор; Быстрина седоку неприметна!
Тщетно хочет его опереться там взор: Степь нагая кругом беспредметна.
Там над шапкой его только солнце горит — Небо душной лежит пеленою;
А вокруг — полный круг горизонта открыт И целуется небо с землёю! —
И из круга туда, поцелуи любя, Он торопит летучего друга…
Друг летит, он летит; — а всё видит себя Посредине заветного круга.
Краткий миг — ему час, длинный час — ему миг: Нечем всаднику время заметить;
Из груди у него дикий вырвался клик, — Но и эхо не может ответить.
«Ты несёшься ль, мой конь, иль на месте стоишь?» Конь молчит — и летит в бесконечность!
Безграничная даль, безответная тишь Отражают, как в зеркале, вечность.
«Там она ждёт меня! Там очей моих свет!» Пламя чувства в груди пробежало;
Он у сердца спросил: «я несусь или нет?» «Ты несёшься!» — оно отвечало.
Но и в сердце обман. «Я лечу, как огонь, Обниму тебя скоро, невеста».
Юный всадник мечтал, а измученный конь Уж стоял — и не трогался с места.
Примечания
↑Впервые — в книге Стихотворения Владимира Бенедиктова. — СПб.: Типография Конрада Вингебера, 1835. — С. 36—38.
См. также одноимённые страницы.