Стихотворения
Мелочи жизни. Русская сатира и юмор второй половины XIX - начала XX в. М., "Художественная литература", 1988. (Классики и современники, Рус. классич. лит.)
Содержание
Сказка о трех набобах Брат Антонио
СКАЗКА О ТРЕХ НАБОБАХ
Где-то давно друг от друга особо Жили да были три старых набоба... Верили твердо они с давних нор, Что, мол, спина - это пыльный ковер. Но как-то раз их раскаянье взяло, И порешили они, для начала, Так управлять, чтоб всегда без забот, В масле катался их добрый народ. С этою целью сошлись на совете Первый, второй и задумчивый третий... И, опираясь десницею в лоб, Молвил восторженно первый набоб: "Всею душой устремляясь к народу, Я упраздняю плохую погоду, Зонтик огромный воткнул в небосвод, Чтоб не чихал мой любезный народ". Было торжественно слово второго: "Я же готов для народа родного Соорудить грандиознейший мост В царство далеких, загадочных звезд..." И, умиленные каждый особо, Слушали третьего оба набоба; "Я же, для блага отчизны родной, Просто - возьму и уйду на покой..."
БРАТ АНТОНИО
В монастырской тихой келье, Позабывши о весельи (Но за это во сто крат Возвеличен Иисусом), Над священным папирусом Наклонясь, сидел аббат - Брат Антонио, каноник, Муж ученый и законник, Спасший силой божьих слов От погибельных привычек 49 еретичек И 106 еретиков!
Но черны, как в печке вьюшки, Подмигнув хитро друг дружке И хихикнув злобно вслух, Два лукавых дьяволенка Сымитировали тонко Пару самых лучших мух... И под носом у аббата Между строчками трактата Сели для греховных дел... И на этом папирусе Повели себя во вкусе Ста Боккачьевых новелл!..
И, охваченный мечтами, Вспомнил вдруг о некой даме Размечтавшийся аббат... И без всяких апелляций - В силу тех ассоциаций - Был низвергнут прямо в ад Брат Антонио - каноник, Муж ученый и законник, Спасший силой божьих слов От погибельных привычек 49 еретичек И 106 еретиков!
Николай Яковлевич Агнивцев (1888-1932)
Автор юмористических стихов, эстрадных песенок и куплетов.
Сказка о трех набобах. - Набоб - титул мусульманских правителей в Индии.
Я. Я. Агнивцев
Муза пламенной сатиры: Русская стихотворная сатира 1880-1910-х годов М., "Современник", 1990.- (Сельская б-ка Нечерноземья).
Щекотливый вопрос Проект "Шашлык на вертеле" Гильотина
ЩЕКОТЛИВЫЙ ВОПРОС
Министр просвещенья любезно дает Вновь мне фельетонную тему, Решивши ввести, без хлопот и забот, Опять "курсовую систему".
Ну, что же? Попятимся, значит, опять Подобно классическим ракам! Нам к этому способу не привыкать! Что делать? Наш жребий не лаком!
По международной культурной меже Идем мы с зулусами рядом, Зане Aima mater {*} давненько уже К науке поставлена задом!
На всех факультетах - священная тишь, Лишь педель спросонья ругнется, Услышав, что где-то какая-то мышь Вне правил последних скребется.
Да изредка вдруг забежит покурить Студент, от тоски изнывая... И тихо, и пусто!..- позвольте спросить: "А... это... система какая?
Система текущих, последних двух лет, Привитая нынешней школе?!" "Предметная?" - "Нет!" - "Курсовая?" "О, нет!" "Какая ж? Разгонная, что ли?!"
<1913>
{* Мать-кормилица (лат.). Традиционное старинное название высшей школы.}
ПРОЕКТ
Лекции "назначенных профессоров" по-прежнему проходят перед пустой аудиторией. Из газет
Хотя горчичное зерно Никак не может по рожденью Дать ананаса... все равно - "Профессора по назначенью" Играют в лекции давно! Во избежанье инцидентов Нельзя ли экстренно для них "Назначить" собственных студентов Из отставных городовых?!
<1913>
"ШАШЛЫК НА ВЕРТЕЛЕ"
Без платья и белья Лежит наука кротко, Не видно у нея Ни глаз, ни подбородка.
Один сплошной синяк! "Откуда? - вот вопрос-то!" "Синяк? - Да просто так! И даже - очень просто!"
Подбили, значит. Да-с, Кому, а ей - нет спуску! Наука ведь у нас Так... "блюдо на закуску"..."
Покойся ж на столе, С филе телячьим в паре, Шашлык на вертеле, То бишь - на циркуляре!
<1913>
ГИЛЬОТИНА
Король дал пергамент с печатью кольца Внести гильотину под окна дворца! Барабан, бей тревогу!
Запели литавры и трубы! И вот: Сбежался на площадь вприпрыжку народ! Барабан, бей тревогу!
Но дни, месяца и года у окна Стояла, не вздрогнув ни разу, она! Барабан, бей тревогу!
Но как-то, услышав под окнами гул, Король из окошка платком ей махнул! Барабан, бей тревогу!
И вздрогнула сталь! И был долог и густ В стране той голов перерезанных хруст! Барабан, бей тревогу!
И, мертвыми веками зашевеля, Последней была голова короля! Барабан, замолчи!
1917
ПРИМЕЧАНИЯ
Николай Яковлевич Агнивцев, поэт, родился в дворянской семье. В период первой русской революции 1905-1907 гг. печатался в петербургской "Газете Шебуева" (издатель Н. Г. Шебуев). В 10-х годах активно сотрудничал во многих сатирических журналах. В 1913 г. издал книгу стихов "Студенческие песни". Является автором многочисленных юмористических стихов, куплетов для эстрады, которые принесли ему широкую известность у публики. После Октябрьской революции выехал за границу. Вернулся в Россию в 1923 г., публиковался в советских сатирических журналах "Мухомор", "Дрезина", "Заноза" и др. В 1926 г. вышел сборник "От пудры до грузовика. Стихи 1916-1926". Автор более двадцати книг для детей: "Чашка чая" (1925), "Винтик-шпунтик" (1925) и др. Умер в Москве.
ЩЕКОТЛИВЫЙ ВОПРОС. Министр просвещения - Л. А. Кассо (см. прим. с. 421.). Зулусы - народ, основное население провинции Наталь в ЮАР; здесь: в значении отсталый народ. Запе - ибо, потому что, так как. Педель - надзиратель в высшем учебном заведении. Разгонная - здесь подразумевается разгон полицией студенческих выступлений.
ПРОЕКТ. "Назначенные профессора" - имеются в виду назначенные министром народного просвещения Л. А. Кассо профессора, которые заменили преподавателей, покинувших в знак протеста университетские кафедры.
Первопрестольная: далекая и близкая: Москва и москвичи в поэзии рус. эмиграции М., "Русскiи Мiръ", 2005. (Большая Московская Библиотека)
Содержание
Старая Москва Белокаменной В старой Москве
Старая Москва
У старой, покосившейся паперти Просвирни оделяют калек... И белой, именинной скатерти Первопутный искрящийся снег...
Дремлет Кремль. И глядит в толщу стен его В расписной скуфье голова Дряхлого Василия Блаженного Старая Москва!..
Эх, Москва, кем хоть раз были хаемы С незапамятных дней старины Твои калачи с расстегаями, Твои пироги да блины!..
Если ж сердце стоскуется за ночи, Выпьешь чарку - и все трын-трава. Эх ты буйный трактир Мартьяныча! Старая Москва!..
Задирается через бульвары и вывески Сухаревки заиндевевший нос... А с неба, над часовнею Иверской Наклонился Иисус Христос!..
Светел и радостен лик Его И говорит Ему простые слова Медным звоном Ивана Великого Старая Москва!..
<1921>
Белокаменной
Москва! Сколько гнева и боли Скопилось, Родная Земля, В молчанье твоих колоколен, В тяжелом дыханье Кремля... И чудится мне из тумана Улыбка батыевых губ, И посох царя Иоанна, И гром бонапартовых труб. И снова кремлевы святыни Согнулись под гнетом оков... Но встанут Пожарский и Минин Из дрогнувших гневом гробов! Москва, в эти дни крестной страды Помилуй свой край и спаси, - Зажженная Богом лампада Пред ликом распятой Руси!..
<1921>
В старой Москве
Купец, купчиха и купеческая дочка
Москва. Москва. Москва. Места родные, Где пироги во всех углах... Ужель не слышали в России Мы о московских пирогах.
Там пироги как по заказу Ста восемнадцати сортов, И тот не русский, кто ни разу Не ел московских пирогов.
Ах, Москва. Москва. Москва. Золотая голова. Ах, Москва. Москва. Москва. Белокаменная.
Купчиха:
Вот - с мясом Вот - с рыбой Вот - с луком Вот - с рисом С - визигой С - морковкой С - капустой С - грибами С - горохом С - картошкой С - опенками И с гусиными печенками.
Купец:
А к пирогу-то В эту минуту Мы заявить вам уполномочены Рюмочка водки пользительна оченно.
Сваха:
Здрасте, благодетель Пров Лукьяныч, Здрасте, благодетельница Матрена Акундина. Не ела, не пила весь день, не спала всю вчера ночь. Зато припасла товарец, не товар, - а малина.
У свахи подмосковской Всегда и безусловно Товарец аккуратный И выбор агромадный.
Вот к слову, для образчика, Есть 32 приказчика, 14 прокуроров, 16 брандмайоров.
Ученые профессоры, Коллежские асессоры, Армейские поручики, Всех состояний купчики.
Пехотные полковники, Акцизные чиновники, Один судебный пристав И сто телеграфистов.
Для вашей же особы Товарец есть особый: Как ни верти, ни тыкай, Антик морэ с гвоздикой.
Купчиха:
Больно ты стрекочешь Фоминишна, Товарец-то, наверное, рыношный...
Сваха:
Да чтоб провалиться мне на этом самом месте, Чтобы жить мне с чёртом кургузным вместе. Чтоб лопнула моя печонка, Чтобы распухла моя селезенка, Чтобы помереть мне от холеры к утру - Ежели я только вру...
Купец:
А ну-ка валяй начисто Про евонные изъяны и качества.
Сваха:
Порода у него - кучерявая, На мизинце брилльянт с золотой оправою, Ростом выше горы Алтая, В плечах сажень косая, Щеки, что твои арбузики, И такие вот колечком усики.
Дочка:
Ах, папашенька, Ах, мамашенька.
Купец:
Цыц, ты, Машенька.
Сваха:
Вообще, голыми руками не тронь его. Волосы цвета крыла вороньего... И завсегда лампадным маслом смочены. Не транжирит, не бедокурит, Не пьет и не курит. Вообще нрава серьезного оченно...
Дочка:
Ах, мамашенька, Ах, папашенька.
Купец:
Цыц, ты, Машенька.
Сваха:
Так что даже втюрившись в него неистово, Скончалась от неземной страсти Сама дочка самого господина пристава Замоскворецкой части...
Купец:
А, ну-ка, покажи его.
Жених:
Здрасте.
1 Я женишок завидный, Хоть с виду и не видный, 2 раза: Ну, а зато - не пью-с. И на любой девице Поэтому жениться Я засегда могу-с. (Танцы)
2
К тому же, пред собраньем Большим образованьем Блеснуть не трудно мне-с. И если надо будет: Постричь, завить, напудрить Пожалста. Силь-ву-пле-с. (Танцы)
Дочка:
Ах, замерло сердце с дыханьем. Люблю мужчин с образованьем.
Купчиха:
Ну и врут эти люди ж.
Купец:
Садись - гостем будешь... А пока суд да дело, Вдова Смирнова выпить велела. - Ну-с...
Жених:
Не пью-с...
Купец:
Да полно тебе кобяниться: Одну выпил - еще не значит, что пьяница. Пей же. Не будь простофилей.
Жених:
Ну вот и уговорили. {Пьет)
Купец:
Ну, как говорится "первая - колом", "А вторая - соколом". - Ну-с.
Жених:
Не пью-с...
Купец:
Да одному пить как-то не складно.
Жених:
Ну, уж ладно. {Пьет)
Купец:
Вторая с перхотой, А третья с охотой. - Ну-с.
Жених:
Не пью-с...
Купец:
Да пей же. Не будь болваном.
Жених:
Давайте уж прямо стаканом. {Пьет)
Купчиха:
Святые угодники, Пресвятая Троица, - Да женишок-то форменный пропойца...
Купец:
Ну, это ты брось, Матреша, Кто водку пьет, тот человек хороший! Ну а теперь после четвертой, Дело уж совсем иного сорта. И приступим мы к делу увереннее. Итак, сударь, каковы твои намерения По отношении к нашей дочке Маше.
Жених:
Самые честные намерения наши: Изнывая от любви бездонной, Желаю сочетаться законным браком с оной...
Дочка:
Ах, мамашенька, Ах, папашенька...
Купец:
Цыц, ты, Машенька.
Дочка:
Ах, мамашенька, ах, папашенька. Я ведь девица - слабенька...
Купчиха:
Слишком рано ей слышать брачные предложения: Очень уж она деликатного телосложения.
Дочка:
- Ах, как не смутиться Перед брачным предложением - Субтильной девице С моим телосложением.
Мой век - совсем короткий, Стоит смерть надо мною, Помру я от чахотки Вот этою весною.
Амур. Амур. Скорее Меня из пут отпутай... Ах, ведь и так худею Я с каждою минутой...
Ах, как же не смутиться Перед брачным предложением - Субтильной девице С моим телосложением.
Купец:
- Ну, вот. Даю я, значит, в приданье за дочкой Маней На Остоженке - "Семейные бани", 8 кусков сукна заграничного, 23 тыщи наличного И амбар с мукой у Арбата...
Жених:
- Маловато...
Купец:
Ах ты, шельма рыжая, Рожа твоя бесстыжая, - Да все заморские принцы, - Только поманить их мизинцем, - Ее голышом взять были бы рады...
Жених:
- А все же прибавить надо...
Дочка:
Ах, мамашенька, Ах, папашенька...
Купец:
Цыц, ты, Машенька.
Дочка:
- Ах, мамашенька, ах, папашенька. Я ведь девица - слабенька...
Купец:
- Эх ты, окаянный, пропади ты пропадом, Еще тебе "Номера Европы" дам, - И провались ты ко всем чертям.
Жених:
- Ну вот, и по рукам...
Купец:
- А теперь - "честь и место" Иди поцелуйся с невестой...
Дочка:
- Ах, мамашенька, ах, папашенька. Я ведь девица - слабенька...
Дуэт Жених:
- Ах, Манечка. Ах, Манечка, Ваш ротик слаще пряничка.
Дочка:
- Ах, Петечка. Ах, Петечка, Я таю, словно свечечка.
Вместе:
- Ах, скорей венцы и святцы, Ах, как хочется венчаться. В сердце трепет, в сердце страх.
Жених:
- Ах.
Дочка: - Ах.
Дочка:
- Ах, Петечка. Ах, Петечка, Я таю, словно свечечка.
Жених:
- Ах, Манечка. Ах, Манечка, Ваш ротик слаще пряничка.
Вместе:
- Ах, скорей венцы и святцы, Ах, как хочется венчаться. Замирает в сердце дух.
Дочка:
- Ух.
Жених:
- Ух. (Танцы)
Купец:
Ну, а теперь, чтоб время не терять бы, Честным пирком, да и за свадьбу. (благословляют)
Все:
Эх, до москвичек каждый лаком - Уж больно бабы хороши. И потому с законным браком Вас поздравляем от души. (кадриль)
Все:
В скитаньях наших по чужбине У нас в душе всегда жива В Париже, в Лондоне, в Берлине Золотоглавая Москва.
Мы вам кусочек показали Родной московской старины, И нам за это на финале Вот так похлопать вы должны. Занавес
<1922>
Примечания
Условные сокращения
Б - Берлин НЖ - Новый журнал НИ - Нью-Йорк П - Париж ПН - газ. Последние новости РМ - ж. Русская мысль
Николай Агнивцев
Агнивцев Николай Яковлевич (1888-1932) - поэт, драматург; родился в Москве; эмигрировав, в 1921-1922 гг. жил в Берлине, затем вернулся в Москву.
Старая Москва. - Вечера под зеленой лампой. Б., [1922]. Белокаменной. - Печатается по изд.: Агнивцев Н. Стихотворения. Сан-Пауло,1960.
В старой Москве. - Печатается по изд.: Агнивцев Н. 36 пьес. Б., 1923.
Русская стихотворная сатира 1908-1917-х годов Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание Л., "Советский писатель", 1974
3. Гимн Е<го> В<ысоко>б<лагородию> Ивану Ивановичу г-ну Иванову 7. В университетской столовке
H. Я. АГНИВЦЕВ
3. ГИМН Е<ГО> В<ЫСОКО>Б<ЛАГОРОДИЮ> ИВАНУ ИВАНОВИЧУ Г-НУ ИВАНОВУ
Гремите, бубны и фаготы, Со всем усердием в кредит, - Сегодня, милые, работы Нам очень много предстоит. Пылая жаром, что экватор, Пою, как сотня теноров, Тебя, коллежский регистратор Иван Иваныч Иванов.
Обужен, сплюснут, без отметин, В семи водах прокипячен, Он вездесущ, хоть незаметен. Он тот, чье имя - "легион". И на картине Мирозданья Он - фон гигантского холста, На коем в дерзком сочетаньи Горят эффектные цвета... Ах, как бы выглядели сонно Герои шпаги и чернил, Когда бы - собственной персоной - Он их в веках не отменил?! Пусть он уйдет - и потускнеют В один момент герои те... Ведь звезды всех сортов умеют Блистать лишь только в темноте!
Богат спиной, с душой ручною, С упругим лбом - покрепче скал - Он создан матерью-землею Для равновесья всех начал. Ахиллов прытких, как омаров, Он тянет вежливо назад, Он ловит за ноги Икаров, Он учит разуму щенят. Он - то "земное притяженье", Он - та мифическая ось, Без коих шар наш, в дерзновеньи, Давно б расползся вкривь и вкось.
О, славься ж ты, забытый тленьем, Титан, засунутый во тьму, Ты... чай с малиновым вареньем Предпочитающий всему!..
<1913>
7. В УНИВЕРСИТЕТСКОЙ СТОЛОВКЕ
На катар давно патент Взял студент со злобы! Ну-ка, где такой студент, Без катара чтобы?!
Каша гречневая - 3, Полбитка - 13, Хлеб же даром! Знай - бери! Итого - 16.
Если ж вздумаешь когда Тихо лопнуть с жиру, То возьми еще тогда На пятак - гарниру!
Ну, а если твой бюджет С горя деликатно Объявил нейтралитет, Помни: хлеб - бесплатно!
Для студента-голяка Много ли потребно? Каша с хлебом, полбитка, И - великолепно!
<1913>
ПРИМЕЧАНИЯ
Николай Яковлевич Агнивцев (1888-1932) родился в дворянской семье. С 1913 г. печатал стихи в сатирических журналах; в том же году издал книгу "Студенческие песни". Был известен как автор бытовых песенок, куплетов для эстрады и юмористических стихотворений. С конца 1917 г. до 1923 г. находился в эмиграции, потом вернулся на родину, сотрудничал в советских сатирических журналах ("Мухомор", "Дрезина", "Заноза" и др.). Стихи 1916-1926 гг. вошли в его книгу "От пудры до грузовика" (1926). Умер в Москве.
3. С, 1913, № 34, с. 2, в специальном номере "Иван Иванович Иванов". Коллежский регистратор - низший гражданский чин в табели о рангах.
7. Изд. 1913, с. 37.