Дмитрий Лизандер[править]
Стихотворения[править]
Содержание[править]
«Как вспомнишь иногда безумства прошлых дней…»
Проклятое дерево
«Дайте степь мне да коня…»
Раздумья
Страшно умереть
Разлюбившему
Чему верить?
Подруге детства
У моря
Простая девушка
Отъезд
«За днями дни и годы за годами…»
Воспоминания
Страшные мгновения
«Скоро ли, скоро ли, сердце тревожное…»
Как вспомнишь иногда безумства прошлых дней,
Их дум и чувств кумиры, —
Так больно, грустно мне… И грусть души моей
Горит огнём сатиры.
Но сердца жаль и молодости жаль…
Махнёшь на всё рукою —
И вновь бежишь в глухую жизни даль
С безумной быстротою.
Проклятое дерево
Когда Учителя он предал истязаньям
И распят был Сын Божий на кресте —
В глухой, в тяжёлой слепоте
Бродил он день и ночь с невольным содроганьем…
Молиться он хотел — уста не разверзались;
И слёз поток иссяк в его очах:
Им всюду призраки Распятого являлись —
В крови, с крестом на раменах.
О камни бился он — но камни распадались;
И нож, как змей, скользил в его руках;
И воды в камень претворялись,
Когда он страшный час хотел забыть в волнах.
Тогда, нависшую над пропастию чёрной,
Осину он нашёл, верёвку привязал
И, раскачавшися, упал —
И, вздрогнувши, повис над бездною тлетворной.
И хохот загремел в её бездонном зеве…
Но дух предателя живёт в проклятом древе:
В спокойный летний день, когда и воздух спит,
Оно, как человек, трепещет и дрожит…
Дайте степь мне да коня,
Скакуна лихого,
Чтоб в степи, вокруг меня —
Ничего живого:
Чтоб в ней был глухой песок
Без травы, без ели,
Без тропинок, одинок, —
Ветры б лишь шумели…
Чтоб мой конь, как вихрь степной,
С вихрями кружился
И, как птица, подо мной
День и ночь носился;
А чтоб ветер под конём
Бился, завывая,
И вторгался в грудь огнём,
Жилы разрывая.
Замирая, мчался б я
Через степь, чрез реки —
И забыл, забыл бы я
Всех и всё навеки.
Раздумья
Странно: лишь только любимое, жаркое чувство
Полно и нежно душой обоймёшь, в тот же миг охлажденье
Мрачно и быстро вторгается в душу — и сердце
Милое чувство разит уж насмешкой иль гордым презреньем…
Иль потому, что и всё ведь мы любим так слабо,
Так мимолётно? что, дети страстей и желаний невольных,
В миг наслажденья уж жаждем иных наслаждений?..
Иль потому, что ведь нас и вся жизнь только тем лишь чарует,
Что ничего неизменного в ней мы не видим
И ничего долговечного ждать от неё мы не можем;
Что вся она перед нами несётся, как призрак,
Нынче не та, что вчера, завтра не та, что сегодня,
И в ней слезу так отрадно сменяет улыбка,
Бури сомнений тревожных — мир и беспечность ребёнка,
Что, если нет нам радости в ней бесконечной,
Нет и не будет ни в чём бесконечного плача и горя?..
Страшно умереть
I.
Нет, страшно, страшно умереть,
И в землю лечь, и в ней истлеть
Так быстро, так невольно…
Я бедной жизнию моей
Не дорожу… И право, с ней
Расстаться мне не больно —
И я готов… Лишь только б ум
Был чужд обидных, горьких дум
И сердце твёрдо знало,
Что наше вечно бытиё;
Тогда б, спокойное, оно
За жизнь не трепетало.
Мне снился б чистый, как эфир,
Иной, нездешний, лучший мир
Священного завета,
Где дух мой вечно бы играл,
Горел, клубился и сиял,
Как в небе волны света…
II.
Но смерть страшна… Умри, — и поп,
И ряд свечей, и пышный гроб,
И саван погребальный,
И дым кадил, и звон глухой,
И плач мужчин, и женщин вой —
Всё это так печально;
Так к думам горестным манит,
Так сердце бедное страшит,
Как будто, свёл лишь веки,
И всё прости в последний раз,
И разлучил уж смерти час
Со всем, со всем, навеки;
Как будто дух и сердца жар
В тот час разносятся, как пар,
В пределах бестелесных
И будешь ты — ничто, мечта,
Умолкший звук иль пустота
В пространствах неизвестных…
Разлюбившему
Не обольщай себя напрасно:
Твоей любви прошла пора.
Не любишь ты так нежно, ясно,
Так безгранично, беспристрастно,
Как ты любил ещё вчера.
Разлука, дни и сожаленья
Прочли уж сердцу приговор…
Что ж… В бездне вечного движенья
Чья грудь не знала охлажденья?
Чего ж, стыдясь, склоняешь взор?..
Взгляни: кумир первоначальный
Чрез жизни путь глухой и дальний
Кто мог пронесть — и не разбить?
Кто выше истины печальной —
Любить, страдать и разлюбить?
Живым даны живые страсти.
Любовь живых, страстей раба,
Так им покорна, так слаба,
Так лишена свободной власти…
И всем одно дала судьба.
Не отрицай же благородно,
Не говори, что любишь ты.
Скажи — любил, как все, бесплодно,
И разлюбил, и несвободно,
И сам разбил свои мечты.
Чему верить?
Дух мой беспокоен;
В чувствах я не волен…
Клясться ль буду вам?
Грустно лицемерить:
Можете поверить…
Клятвы я не дам.
Нежно вас целуя,
В этот миг люблю я…
Верьте же ему,
Верьте же мгновенью,
Верьте увлеченью,
Больше — ничему.
Подруге детства
Чуждые печали,
Как волшебным садом,
Утром лет бежали
Мы с тобою рядом.
Детские желанья
Нас соединяли,
И одни мечтанья
Ум наш волновали…
Но пора святая
Быстро миновалась:
Юность проживая,
Сердце изменялось…
И пошли мы розно
В жизненные степи.
Там бряцали грозно
Их приличий цепи.
Ими нас широко,
Тяжко оплетали…
Мы теперь далёки
Друг от друга стали:
Юных лет надежде
Оба изменили,
Что любили прежде,
То уж разлюбили…
Бродим, не родные,
Средь мирского круга;
Встретясь, как чужие
Смотрим друг на друга.
Чувство так ничтожно…
И к чему волненье?
Нам уж невозможно
Вновь соединенье…
Мы сошлись невольно;
Разошлись без воли.
Совести не больно…
Что же ещё боле?
Так родные волны
В дремлющие воды
Дружно входят, полны
Блеска и свободы;
Но во мгле глубокой,
В бурях расшибаясь,
Уже одиноко
Льются, не сливаясь…
У моря
Сидел он у тихого, ясного моря,
Душой погружённый в глубокие думы.
Давно по державно сияющей влаге,
Давно он не плавал с сетями… Сребриста,
Его борода упадала по пояс;
Почтенно сияло чело безволосое старца
И дряхлые члены склонялись под тяжестью жизни.
У ног его были и чёлн позабытый, и вёсла,
И ветхие сети… И думал рыбарь поседелый
О времени том, когда, окружённый волнами,
Смеялся он ветрам, и тяжкому грому,
И бездне, отвсюду вздымаемой бурей…
Тогда он был молод: обильные кудри
Сбегали, как волны, на крепкие плечи;
Во взорах играли отвага и смелость —
И мощно браздил он веслами кипящую влагу,
И, брега достигнув, влачил отягчённые сети.
Он думал… А море сияло далёко, далёко,
Всё то же, как прежде, широкое, вольное море,
И в ясные воды спускалось румяное солнце.
Простая девушка
Она росла не средь бесплодных
Житейских битв,
Не посреди людей холодных
И их молитв.
Средь мёртвых лиц и пышных масок,
В пустынях зал
Её никто, при громе плясок,
Не замечал…
Она цвела от всех далёко,
В родной глуши,
Не оскорбив ничем глубоко
Своей души.
За то бездушным, гордым светом
Не принята, —
Она полна живым приветом,
Вся, как мечта:
Из-под ресниц полураскрытых —
Младенца взгляд,
И волны персей, чуть развитых,
Как жар, горят;
Поток кудрей благоуханных
Так пышно густ —
И сладок звук речей нежданных
Из свежих уст…
И любит детские забавы
Ещё она:
Глядит, как в ночь, из-за дубравы,
Встаёт луна;
Как солнце красное играет
По склонам гор,
И пенью иволги внимает,
Потупя взор;
У тихих вод стоит, безмолвна,
Перед зарёй,
Когда волшебно блещут волны
Под синей мглой —
И любит первый звук свирели
Средь полутьмы…
Всё, всё, чему уж с колыбели
Смеёмся мы.
Отъезд
Путник
Пошёл, ямщик?.. А что за нами?
Ямщик
Всё виден барский дом
С балконом старым, с флигелями,
С садами и с прудом…
Путник
Пошёл, пошёл!.. А на балконе
Стоит ли кто-нибудь?
Ямщик
Стоит старушка в балахоне
Да машет нам на путь.
Путник
Пошёл, пошёл!.. А с нею рядом?..
Ямщик
Головушкой склонясь,
Она, красивая-то взглядом,
Что целовала вас
Вечор, в саду; что так рыдала…
Я за плетнём сидел —
И заглянул… Да жалко стало:
Уж лучше б не глядел.
Путник
Ну легче, легче!.. Что ж: рыдает?
Печальна, как вечор?
Ямщик
Нет: русы кудри отряхает;
Как небо, светел взор.
Вот в сад к кому-то побежала…
Вот с кем-то над прудом…
Путник
Пошёл!.. Чтоб тройка вся скакала.
Махай по всем по трём!..
За днями дни и годы за годами
Стремительно летят…
Бежишь вперёд с безумными мечтами —
И не глядишь назад.
Да и к чему?.. От прежних ощущений
Не встретишь и следа…
А там, вдали, всё светлый рой видений
И всё зовёт туда —
Туда, вперёд, где жизнь горит так ясно,
Не так, как за тобой,
И где, чрез миг, всё будет так безгласно,
Так полно мрачной мглой…
Воспоминания
В душе, утратившей давно
Жар юношеских лет,
Воспоминание темно —
И сожалений нет:
Преданья жизни молодой,
Как сказки, наизусть
Лепечет сердцу ум сухой,
Не пламенная грусть.
И бледной памяти смешон
Когда-то чудный мир,
Как бедняку лукавый сон
Про золото и пир…
Но в грустный час, в тяжёлый час,
В тот час, как жизнь томит, —
Бывалых дней внимая глас,
Душа о них скорбит.
Тогда, как звонкая струна
Под мощною рукой,
На всё погибшее она
Звук издаёт живой —
И, трепеща, летит опять
В мир чудный, без границ,
Бывалой жизнью подышать
В кругу знакомых лиц…
И в прежних блеске снятся ей
И первая любовь,
И первый жар её страстей —
Всё, чем не жить ей вновь.
Страшные мгновения
В минуту грусти непонятной,
Когда душа скорбит невольно
И средь пустыни необъятной,
Пустыни жизни, сердцу больно;
Когда во сне его печальном,
Под обаяньем грозно-чудным,
И в близком времени, и в дальнем
Всё полно горем, горем трудным —
Тогда так медленно, без зова,
Текут те страшные мгновенья,
Которых выразить нет слова,
Которым нет уподобленья…
Тогда всех светлых убеждений
Мгновенно гаснет чистый пламень;
Для неги чувств, для наслаждений
Хладеет грудь, как мёртвый камень.
Тогда ничто душе не мило,
Тогда всему желанья чужды —
И до того, что прежде было,
Что есть и будет, нету нужды;
Тогда всё то, что сердцу свято,
Не понимаешь и не ценишь;
Любви сестры, лобзанью брата,
Отцу и матери не веришь;
И, как живёшь тогда, не знаешь,
И цели дней и лет — не видишь;
Кого любил, тех презираешь
И, кем любим, тех ненавидишь…
Скоро ли, скоро ли, сердце тревожное,
Ты утомишься печалью бесплодною
И на волнение жизни ничтожное,
И на паденье всего непреложное
Станешь глядеть, беззаботно-холодное?
Полно!.. Тоскою твоею кипучею
Что из минувшего вновь возвратило ты?
Что облекло снова жизнью могучею?
Что глубоко, с жаждой счастия жгучею,
Раз разлюбившее, вновь полюбило ты?
Полно!.. Смешно твоё горе безумное.
Тщетно оно, невозвратно-бывалое,
Снова зовёт и лелеет, раздумное:
Море дней бурное, море дней шумное
Топит равно и большое и малое…
Знать, такова уж судьбы воля вечная;
Знать, такова уж и жизнь наша странная:
В пору мечтания — степь бесконечная,
В миг наслажденья — волна быстротечная,
В час вспоминания — бездна туманная.
Что ж и жалеть? И к чему вспоминания?
Глупо от жизни просить невозможного…
Да и они, все былые желания,
Все обманувшие душу мечтания,
Стоят ли вздоха, и вздоха ничтожного?..
Дмитрий Фон-Лизандер.
Стихотворения. М., 1845.
Оригинал здесь