А. А. Ольxин
Стихотворения
Поэты-демократы 1870—1880-х годов.
Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание.
Л., «Советский писатель», 1968
Биографические справки, подготовка текста и примечания В. Г. Базанова,
Б. Л. Бессонова и А. М. Бихтера
СОДЕРЖАНИЕ
Биографическая справка
390. У гроба
391. Над родной могилой
392. Дубинушка
393. Мечта
394. Да, виновен!
Александр Александрович Ольхин родился 13 октября 1839 года в
Петербурге. Сын генерал-лейтенанта, Ольхин окончил Александровский лицей, но
в 1865 году, прервав блестящую дипломатическую карьеру, стал мировым судьей,
а с 1869 года — присяжным поверенным.
Еще в качестве мирового судьи он обратил на себя внимание смелостью и
демократической «тенденциозностью» своих решений. Дальнейшие выступления
Ольхина как защитника на процессах «нечаевцев», по делу о демонстрации на
Казанской площади в Петербурге в 1876 году и в особенности на процессах
«50-ти» и «193-х» сблизили его с революционными деятелями и сделали его имя
широко известным среди лучшей части русской интеллигенции 1870-х годов.
Не входя организационно в «Землю и волю», Ольхин оказывал партии ряд
важных услуг, сотрудничал в нелегальных изданиях. В справке о нем,
составленной в департаменте полиции, сообщалось, что он в 1878—1879 годах
стал «появляться в самых темных кружках, знаться с подонками общества и в
этой темной среде читал и пел революционные песни, иногда даже сочинял их.
Так он сочинил переделку „Дубинушки“ в самом возмутительном духе и просил
доставлять ему песни, поющиеся между фабричными, чтобы переделывать их на
революционные». {Цит. по предисловию В. Петровского к изд.: С. М.
Кравчинский, Смерть за смерть. Убийство Мезенцева. Пг., 1920, с. 9-10.}
В 1879 году Ольхин сам был привлечен в качестве обвиняемого (по
процессу Л. Мирского), но судом оправдан. Тем не менее в том же году, после
покушения А. К. Соловьева на Александра II, был выслан сначала в Вологодскую
губернию, а затем, в 1880 году, — в одну из глухих местностей Пермской
губернии.
В 1887 году Ольхин переехал в Нижний Новгород и только в 1893 году
получил разрешение вернуться в Петербург.
Умер Ольхин 22 ноября 1897 года.
Стихотворения Ольхина печатались в 1870-е годы в радикальных журналах
(«Дело», «Русская мысль» и других), а некоторые из них («У гроба» и
«Дубинушка») — в сборниках вольной русской печати. Отдельным изданием они не
выходили.
390. У ГРОБА
Посвящается поразившему Мезенцева
Как удар громовой, всенародная казнь
Над безумным злодеем свершилась.
То одна из ступеней от трона царя
С грозным треском долой отвалилась.
Бессердечный палач упокоен навек —
Не откроются мертвые очи…
И трепещет у пышного гроба его
В изумлении деспот Полночи.
Мрачен царь. Думу крепкую думает он:
10 «Кто осмелился стать судиею
Над тобою, над верным слугою моим,
Над любимцем, возвышенным мною?
Не злодей ли без правды и бога в душе?
Не завистник ли подлый, лукавый?
Или враг потайной, или недруг лихой,
Преисполненный местью кровавой?»
Всё молчит… Нет ответа. Кругом тишина…
Лишь псаломщик кафизмы читает
Да светильня дрожит… И вторично судьбу
20 Самодержец-монарх вопрошает…
Вот упала свеча и потухла… Дымясь,
Вслед за нею потухли другие…
Мрак густой опустился на бархатный гроб,
На покровы его дорогие…
Царь стоит и не верит смущенным очам —
Как на глас неземного веленья,
Поднялись и проносятся мимо его
Рой за роем живые виденья…
Измозжены, избиты, в тяжелых цепях,
30 Кто с простреленной грудью, кто связан,
Кто в зияющих ранах на вспухшей спине,
Будто только что плетью наказан.
Тут и лапоть крестьянский, и черный сюртук,
Женский локон, солдатик в мундире,
И с веревкой на шее удавленный труп,
И поэт, заморенный в Сибири
Словно духи на страшную тризну сошлись
В час условный ночного свиданья,
Подлетели и, ставши кругом мертвеца,
40 Затянули ему отпеванье.
ОТПЕВАНИЕ
Жизнью распутною всхоленный,
Нашею кровию вспоенный,
Жалости в сердце не ведавший,
Пытки и казнь проповедавший;
Шедших дорогой тернистою
Мявший стопою нечистою
В страшной, неравной борьбе!
Вечная память тебе!..
Память позорная
20 Мысли гонителю!
Память укорная
Злому мучителю!
Непоправимая,
Неизгладимая, —
Бесчеловечная,
Вечная, вечная
Память тебе!
Застучали оковы на тощих ногах,
В расшивной катафалк ударяясь,
60 И с проклятием громким они понеслись,
Черной кровью из ран обливаясь.
Но виденье одно, долетев до царя,
Перед ним неподвижное встало
И, взглянув на него, с молодого чела
Гробовое сняло покрывало.
Бледный лик его гневным укором сверкал,
Страстный вызов во взоре светился:
«Царь, ты ведать хотел, кто любимца убил,
Кто на подвиг кровавый решился?
70 Не злодей, не завистник, не недруг лихой,
Не свои вымещал он обиды, —
То посланник смиренный, послушный боец
Всенародной святой Немезиды.
Не опричника злого он жизни искал.
Что опричник? Их много найдется…
Царь! Ты совесть спроси — и правдивый ответ,
Может быть, в ее недрах проснется…
За тебя изведен твой послушный холоп,
Исполнитель кровавых велений,
80 Ты — убийца его! Погляди и казнись:
Это — жертва твоих преступлений!
Царь, вспоенный коварною лестью рабов,
Бог земной, лишь себя обожавший!
Властелин, беспощадной железной рукой
Свой народ неповинный сковавший!
Ненавистник свободы и правды святой!
Нарождавшейся мысли губитель!
Сладострастный, холодный, жестокий старик,
Наших сил молодых развратитель!
90 Окруженный плеядой дворцовых светил,
В облаках покупных фимиамов
Не расслышал ты вопля родимой земли
За напевом придворных баянов.
Ты не ведал, не знал за обильным столом,
Как в нужде умирает голодный.
Двадцать лет, как блудница, с друзьями мотал
Ты последний достаток народный!
А повсюду-то голод, и холод, и мор!
Обездоленный грабит, ворует!
100 Свищут розги в поганых руках становых,
А избитый те руки целует!
Там, где Плевна дымится, огромный курган —
В нем останки еще не догнили:
Чтоб уважить царя, в именины его
Много тысяч „своих“ уложили…
Именинный пирог из начинки людской
Брат подносит державному брату;
А на родине ветер холодный шумит
И разносит солдатскую хату…
110 Подойди и взгляни! Убивается мать…
В каземате сгноил ее сына
Ты за то, что в пигмее, в тебе, он не мог
Мирового признать исполина…
Из родимого дома его увезли
И в гранитный мешок посадили,
И на годы, на долгие годы в тюрьме,
Как ненужную ветошь, забыли…
Вот рыдают младенцы, рыдает вдова,
Схоронивши колодника-мужа;
120 Вторят им невпопад, завывая, метель
И Сибири трескучая стужа.
Да товарищ унылый стоит в кандалах,
Над могильным холмом вспоминая,
Как завяла во цвете загубленных сил
Бескорыстная жизнь молодая.
Там невеста в слезах… Расстреляли вчера
Жениха, объявившего смело,
Что не сдастся злодеям, пришедшим его
Оторвать от великого дела.
130 Стонут Польша, казаки, забитый еврей,
Стонет пахарь наш многострадальный,
Истомился в далекой якутской тайге
Яркий светоч науки опальной.
Всюду ходит беда, по селам, городам,
Во дворы, в конуры заползая,
Волком бешеным по миру рыщет она,
Воронье на поминки сзывая!
Стон и вопли страдальцев до самых небес
Горемычной росой поднялися
140 И вселенскою тучей над троном твоим
С целой Русской земли собралися.
И висит эта туча и будто бы ждет,
Словно крылья орел расправляет.
Но ударит твой час! Грозовая стрела,
Как архангела меч, засверкает.
Каждый стон, каждый вздох, пролитая слеза
В огнедышащих змей обратятся
И в давно зачерствелое сердце твое
Миллионами зубьев вонзятся!..»
150 …Всё исчезло во тьме,
И умолкли правдивые речи…
Встрепенулся псаломщик, опять зачитал,
Восковые затеплились свечи.
Всё как прежде — и гроб, и покрытый налой,
Зеркала обвиты простынями…
И холодный, суровый в мундире мертвец,
И покров с золотыми кистями …
1878
391. НАД РОДНОЙ МОГИЛОЙ
Страсти жгучие, люди жестокие
И наемники злого глупца
Раны тяжкие, раны глубокие
Наносили тебе без конца.
И, замучив тебя, неповинную,
От людей далеко, далеко,
В яму темную, яму могильную
Закопали тебя глубоко.
Злится вьюга степная, сердитая
И заносит могилку твою…
Спи, страдалица наша убитая!
Баю-баюшки-баю, баю.
1878
392. ДУБИНУШКА
Много песен слыхал я в родной стороне,
Там про радость и горе в них пели;
Из всех песен одна в память врезалась мне,
Это песня рабочей артели:
Ой, дубинушка, ухнем!
Ой, зеленая сама пойдет! (два раза)
Подернем! (два раза) Ух!
И от дедов к отцам, от отцов к сыновьям
Эта песня идет по наследству,
10 И лишь только как стянет работать невмочь,
Мы к дубине, как к верному средству.
Ой, дубинушка, ухнем!
Ой, зеленая сама пойдет! (два раза)
Подернем! (два раза) Ух!
Говорят, что мужик наш работать ленив,
Пока не взбороздят ему спину,
Ну так как же забыть наш родимый мотив
И не петь про родную дубину.
Ой, дубинушка, ухнем!
20 Ой, зеленая сама пойдет! (два раза)
Подернем! (два раза) Ух!
Англичанин-хитрец, чтоб работе помочь,
Изобрел за машиной машину,
А наш русский мужик, коль работа невмочь,
Так затянет родную дубину.
Ой, дубинушка, ухнем!
Ой, зеленая сама пойдет! (два раза)
Подернем! (два раза) Ух!
Тянем с лесом судно, иль железо куем,
30 Иль в Сибири руду добываем,
С мукой, с болью в груди одну песню поем,
Про дубину в ней всё вспоминаем.
Ой, дубинушка, ухнем!
Ой, зеленая сама пойдет! (два раза)
Подернем! (два раза) Ух!
И на Волге-реке, утопая в песке,
Мы ломаем и ноги, и спину,
Надрываем там грудь, и, чтоб легче тянуть,
Мы поем про родную дубину.
40 Ой, дубинушка, ухнем!
Ой, зеленая сама пойдет! (два раза)
Подернем! (два раза) Ух!
Пускай мучат и бьют, пускай в цепи куют,
Пусть терзают избитую спину, —
Будем ждать и терпеть, и в нужде будем петь
Всё про ту же родную дубину.
Ой, дубинушка, ухнем!
Ой, зеленая сама пойдет! (два раза)
Подернем! (два раза) Ух!
50 Мы пируем при блеске огней на балах,
И шутя мы поем про дубину,
А забыли о тех, кто сидит в кандалах
Всё за ту же родную дубину.
Ой, дубинушка, ухнем!
Ой, зеленая сама пойдет! (два раза)
Подернем! (два раза) Ух!
Но ведь время придет, и проснется народ,
Разогнет он избитую спину
И в родимых лесах на врагов подберет
60 Здоровее и крепче дубину.
Ой, дубинушка, ухнем!
Ой, зеленая сама пойдет! (два раза)
Подернем! (два раза) Ух!
<1885>
393. МЕЧТА
О, не гони надежды вдохновенной!
Пускай она лишь призрак золотой,
Но в этой лжи — прекрасной и святой —
Я слышу голос правды сокровенной.
Заря — не день, но всё ж грядущий свет;
Улыбка — не любовь, но сколько счастья
Больной душе, изнывшей без участья,
Дарит ее ласкающий привет…
Так и мечта. На крыльях позлащенных
Она летит к лазурным небесам
И, падая, усталая, к ногам
Сынов земли, тоской отягощенных,
Приносит им животворящий луч
Из дальнего заоблачного мира,
И ей в ответ звучит поэта лира,
И гимн ее пророчески могуч.
<1889>
394. ДА, ВИНОВЕН!
«Виновен! Он злодей!» — присяжные решили.
Единогласен был суровый приговор…
Но отчего они к земле клонили взор
И бережно скамью печали обходили?
Иль в мертвой тишине им слышался укор:
«Я брат ваш!.. Для чего вы брата погубили?»
<1893>
ПРИМЕЧАНИЯ
Настоящее издание ставит своей целью познакомить читателя с творчеством
малоизвестных представителей демократической поэзии 1870—1880-х годов.
В книгу не вошли произведения А. М. Жемчужникова, Л. Н. Трефолева и П.
Ф. Якубовича, поскольку их стихотворному наследию посвящены отдельные
сборники Большой серии, а также стихи тех поэтов, которые составили
соответствующие разделы в коллективных сборниках «Поэты „Искры“» (тт. 1-2,
Л., 1955) и «И. З. Суриков и поэты-суриковцы» (М.-Л., 1966).
В потоке демократической поэзии 70-80-х годов видное место принадлежало
популярным в свое время произведениям, авторы которых либо неизвестны, либо
не были демократами, хотя создавали подчас стихотворения, объективно
созвучные революционным и просветительским идеалам. Весь этот обширный
материал, в значительной своей части охваченный специальным сборником
Большой серии — «Вольная русская поэзия второй половины XIX века» (Л.,
1959), остался за пределами настоящего издания, так как задача его —
представить демократическую поэзию в разнообразии ее творческих
индивидуальностей. Ввиду этого в данном сборнике отсутствуют
произведения, авторство которых не подкреплено достаточно убедительными
данными (например, «Новая тюрьма» и «Сон», соответственно
приписывавшиеся П. Л. Лаврову {Поэтическое наследие Лаврова выявлено и
опубликовано не полностью. В бумагах поэта хранились две юношеские тетради
стихов (см.: Е. А. Штакеншнейдер, Дневник и записки, М.-Л., 1934, с.
541, прим. Ф. И. Витязева); из них пока известно только одно стихотворение,
напечатанное самим автором в 1841 г. В автобиографии Лавров указывал, что
некоторые его стихотворения были анонимно и с искажениями без его ведома
напечатаны в разных заграничных сборниках (П. Л. Лавров, Философия и
социология. Избр. произведения, т. 2, М., 1965, с. 618). Полным и точным
списком этих Стихотворений мы не располагаем. О стихотворениях периода
эмиграции Лавров сообщал: «Из позднейших стихотворений два, без
подписи, были напечатаны в газете „Вперед“» (там же). В настоящее время
Лавров считается автором четырех стихотворений из этой газеты, хотя одно
(«Новая тюрьма») атрибутируется без веских оснований.} и В. Г.
Тану-Богоразу).
По этой же причине в книгу не вошли стихи видных народовольцев Б. Д.
Оржиха и Д. А. Клеменца, так как вопрос о принадлежности большинства
приписываемых им стихотворений остается спорным. —
Профиль настоящего издания определил и метод отбора текстов. С
наибольшей полнотой в нем представлены, естественно, стихи самых
неплодовитых поэтов (Г. А. Лопатин, Г. А. Мачтет), тогда как принцип
избранности распространен в основном на поэтов с обширным стихотворным
наследием (С. С. Синегуб, П. В. Шумахер, А. Н. Яхонтов, В. И.
Немирович-Данченко и др.).
Сборник состоит из двух частей. В первой помещены произведения поэтов,
непосредственно участвовавших в революционном движении, как правило
связанных с ним организационно и практически. Вторая объединяет поэтов,
зарекомендовавших себя в качестве профессиональных литераторов
демократического направления. Расположение материала примерно воспроизводит
этапы историко-литературного развития 70-80-х годов, т. е. поэты старшего
поколения предшествуют поэтам молодого поколения, завершающего эпоху, и т.
д. Внутри разделов, посвященных отдельным поэтам, материал расположен в
хронологической последовательности. При отсутствии данных для точной
датировки под текстом произведения в угловых скобках указывается год, не
позднее которого оно написано (в большинстве случаев это даты первых
прижизненных публикаций). Все авторские даты, если они почерпнуты из
указываемых в примечаниях сборников, газет, журналов, не имеют ссылок на
источник. Оговариваются только ошибочные даты либо две несовпадающие
авторские датировки.
Тексты печатаются по последним прижизненным редакциям. Исключение
сделано лишь для Н. А. Морозова, который, готовя в 1920 году первое
бесцензурное собрание своих стихотворений, написанных в годы тюремного
заключения, пересматривал и переделывал их. В результате такой правки,
проведенной в совершенно иных исторических условиях, по-новому начинали
звучать произведения, обязанные своим происхождением другой эпохе. Ввиду
этого стихи Морозова в настоящем сборнике печатаются в их первоначальных
редакциях с учетом той небольшой правки, которая была осуществлена автором в
легальных изданиях 1906—1910 годов.
Специальных текстологических решений требует также публикация
стихотворений С. С. Синегуба. При жизни поэта произведения его в основном
были напечатаны в коллективном сборнике «Из-за решетки» (Женева, 1877) и в
авторском сборнике «Стихотворения. 1905 год» (Ростов-на-Дону, 1906). Целый
ряд новонайденных произведений Синегуба был недавно обнародован в статьях В.
Г. Базанова: «Неизвестные стихотворения Сергея Синегуба», «К истории
тюремной поэзии революционных народников 70-х годов», «Еще об одной тетради
стихотворений Сергея Синегуба» («Русская литература», 1963, № 4, с.
160—167; 1966, № 4, с. 164—174; 1967, № 1, с. 170—176). Источником
публикации послужили беловые автографы двух тетрадей, сохранившихся в
частном архиве (у внука поэта, С. В. Синегуба) и переданных публикатору.
В одной тетради находятся двадцать семь стихотворений. За исключением
шести, все они известны по сборнику «Из-за решетки», но многие из них даны в
других редакциях или с существенными разночтениями. Помета рукой Синегуба на
первой странице тетради № 1: «1873-1879» свидетельствует, что тексты ее
более позднего происхождения, {Отсюда можно заключить, что в тетрадь вошли
стихотворения эпохи «хождения в народ» и тяжелых лет пребывания в Доме
предварительного заключения и в Петропавловской крепости. Это подтверждается
и содержанием последних восемнадцати стихотворений, созданных после 1873 г.
Грань между стихотворениями, написанными до ареста Синегуба, и
стихотворениями, сложенными в тюрьме, легко устанавливается с помощью второй
пометы. На обороте 10-й страницы тетради № 1 рукой Синегуба обозначен
заголовок нового раздела: «Тюремные стихотворения». Заголовок этот
перечеркнут, вероятно, потому, что в первый раздел попало стихотворение
«Терн», которое частично или целиком было написано в заточении (оно имеет
типично тюремную концовку). Однако раздел «Тюремные стихотворения» в тетради
№ 1 начинается стихотворением «Думы мои, думы…», которым открывается в
сборнике «Стихотворения. 1905 год» цикл «Тюремные стихи. (Из старых
тетрадок)». Стало быть, десять стихотворений, предшествующих в тетради № I
тюремным стихотворениям, мы вправе относить к написанным на свободе, т. е.
до конца 1873 г. Показательно также, что первый раздел стихотворений в этой
тетради открывается известной «Думой ткача», которая датируется началом 1873
г.} чем в сборнике «Из-за решетки» (1877). Это подтверждается их анализом:
Синегуб устранял длинноты в стихах, вносил в них стилистические исправления.
Тетрадь № 2 содержит тексты, не публиковавшиеся при жизни автора и
относящиеся, по всей вероятности, к двум последним годам тюремного
заключения поэта (два стихотворения помечены здесь 1877 и 1878 гг.).
Учитывая соотношение печатных и рукописных источников, произведения Синегуба
в данном издании приводятся по тетради № 1, если она дает последнюю
редакцию стихов, ранее напечатанных в сборнике «Из-за решетки».
Произведения, не обнародованные при жизни поэта, воспроизводятся по журналу
«Русская литература», прочие стихотворения — по прижизненным публикациям.
Исчерпывающие библиографические данные об авторских сборниках
содержатся в биографических справках.
Примечания имеют следующую структуру, после порядкового номера
указывается первая публикация стихотворения, затем все последующие
источники, содержащие какие-либо текстуальные изменения — вплоть до
публикации, в которой текст установился окончательно. Последняя выделяется
формулой «Печ. по…». Указанная формула не применяется, если после первой
публикации текст произведения не менялся или если эта публикация была
единственной. Далее приводятся сведения о наличии и местонахождении автогра-
фов, данные о творческой истории, поясняются малопонятные намеки и реалии,
лица, упоминаемые в стихотворении, и т. п. В примечаниях оговариваются
анонимные публикации, а также криптонимы и псевдонимы, если они не являлись
обычной подписью поэта (например, псевдоним В. Г. Богораза — «Тан»).
Так как творчество многих поэтов представлено в этой книге с достаточно
строгим отбором, факт включения стихотворений в авторские сборники
отмечается в единственном случае — когда необходимо подтвердить атрибуцию
текста.
Разделы, посвященные Н. А. Морозову, В. Н. Фигнер, Омулевскому (И. В.
Федорову), А. Л. Боровиковскому, А. А. Ольхину, Н. В. Симборскому, Д. Н.
Садовникову, А. П. Барыковой (составление, биографические справки и
примечания), подготовлены к печати А. М. Бихтером; раздел стихотворений С.
С. Синегуба — В. Г. Базановым; остальные разделы — Б. Л. Бессоновым.
Условные сокращения, принятые в примечаниях
Буд. — «Будильник».
BE — «Вестник Европы».
ВО — «Восточное обозрение».
ВРП — «Вольная русская поэзия второй половины XIX века». Вступ. статья
С. А. Рейсера. Подготовка текста и примечания С. А. Рейсера и А. А. Шилова,
«Б-ка поэта», Б. с, Л., 1959.
ГИМ — Отдел письменных источников Государственного исторического музея
(Москва).
Д — «Дело».
Драгоманов — М. П. Драгоманов, Детоубийство, совершаемое русским
правительством, Женева, 1877.
ЖО — «Живописное обозрение».
«Звездные песни» I — Н. Морозов, Звездные песни, М., 1910.
«Звездные песни» II — Н. Морозов, Звездные песни. Первое полное издание
всех стихотворений до 1919 г., кн. 1-2, М., 1920—1921.
ИР — «Из-за решетки. Сборник стихотворений русских заключенников по
политическим причинам в период 1873—1877 гг., осужденных и ожидающих
„суда“», Женева, 1877.
«Из стен неволи» — Н. А. Морозов, Из стен неволи. Шлиссельбургские и
другие стихотворения, Ростов-на-Дону — СПб., 1906.
КС — А. В. Круглое, Стихотворения, М., 1903.
ЛН — «Литературное наследство».
МС -Н. Морозов, Стихотворения. 1875—1880, Женева, 1880.
Наб. — «Наблюдатель».
НСРПиС — «Новый сборник революционных песен и стихотворений», Париж,
1898.
ОД — «Общее дело. Газета политическая и литературная», Женева,
1877—1890.
03 — «Отечественные записки».
ПБ — «Песни борьбы. Сборник революционных стихотворений и песен»,
Женева, 1892.
ПД — Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинского дома)
АН СССР.
«Песни жизни» — Омулевский, Песни жизни, СПб., 1883.
ПЛ — «Петербургский листок».
РБ — «Русское богатство».
РЛ — «Русская литература».
РМ — «Русская мысль».
СиП — П. Шумахер, Стихи и песни, М., 1902.
СП — Ф. Волховской, Случайные песни, М., 1907.
СС -«Собрание стихотворений», СПб., 1879.
Ст. — Стих, стихи.
«1905 год» — С. Синегуб, Стихотворения. 1905 год, Ростов-на-Дону, 1906.
Т, С — Тан, Стихотворения, СПб., 1910.
ФПСС — Вера Фигнер, Полное собрание сочинений, т. 4 (стихотворения),
М., 1932.
ФС — Вера Фигнер, Стихотворения, СПб., 1906.
«Цветы и змеи» — Л. И. Пальмин, Цветы и змеи, СПб., 1883.
ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства
(Москва).
ЦГАОР — Центральный государственный архив Октябрьской революции
(Москва).
ЦГВИА — Центральный государственный Военно-исторический архив (Москва).
ЦГИА — Центральный государственный исторический архив (Ленинград).
ШСС — П. Шумахер, Стихотворения и сатиры. Вступ. статья, редакция и
примечания Н. Ф. Бельчикова, «Б-ка поэта», Б. с, 1-е изд., (Л.), 1937.
ЯС — «Стихотворения Александра Яхонтова», СПб., 1884.
390. «Земля и воля», 1878, № 1, с. 10. Одно из популярнейших
стихотворений вольной поэзии 70-80-х годов. Много раз перепечатывалось в
различных нелегальных изданиях, распространялось в рукописных списках и
гектографированных копиях. Характерно, что даже после 1905 г. оно не могло
быть напечатано в хрестоматии П. Ф. Якубовича «Русская муза», о чем Якубович
вынужден был сообщить читателям (см.: «Русская муза.
Художественно-историческая хрестоматия». Сост. П. Я<кубович>, СПб., 1908, с.
324). Н. А. Морозов, рассказывая о подготовке первого номера журнала «Земля
и воля», пишет, что стихотворение Ольхина «упало на мою душу как манна
небесная, и я, перечитав его своим друзьям еще до напечатаиия десятки раз,
запомнил его наконец наизусть» (Н. А. Морозов, Повести моей жизни, т. 2, М.,
1962, с. 351). Стихотворение написано в связи с убийством 4 августа 1878 г.
в Петербурге С. М. Кравчинским шефа жандармов Н. В. Мезенцева. Посвящается
поразившему Мезенцева — т. е. народовольцу Сергею Михайловичу Кравчинскому
(1851—1895). Деспот Полночи — Александр II. Кафизмы — части, на которые
делится Псалтырь. Поэт, заморенный в Сибири — М. Л. Михайлов (см. прим. 6).
Немезиду (греч. миф.) — богиня возмездия. Там, где Плевна дымится и т. д..
Речь идет о тысячах убитых русских солдат во время третьего неудачного
штурма Плевны, предпринятого 30 августа 1877 г., в день именин Александра П.
Брат подносит державному брату. Главнокомандующим дунайской армией в период
русско-турецкой войны 1877—1878 гг. был вел. кн. Николай Николаевич.
Расстреляли вчера Жениха, объявившего смело и т. д. Очевидно, имеется в виду
И. М. Ковальский (1850—1878), организатор революционного кружка в Одессе;
при аресте оказал вооруженное сопротивление и был расстрелян 2 августа 1878
г. Яркий светоч науки опальной — Н. Г. Чернышевский. Налой (аналой) — столик
с покатой доской в церкви; перед ним происходит обряд венчания.
391. Д, 1878, № 4, с. 60.
392. ОД, 1885, декабрь, № 80, с. 15, с восстановлением ст. 2 по ВРП,
с. 419. Первоначальный текст «Дубинушки», от которого отправлялся Ольхин,
создавая его революционный вариант, принадлежал поэту В. И. Богданову
(1838—1886). «Дубинушка» В. И. Богданова была напечатана в Буд. (1865, №
60, с. 237) и вызвала в дальнейшем целый ряд различных переделок и
подражаний (см. сведения о них в ВРП, с. 797—798). Среди них «Дубинушка»
Ольхина занимает особое место: текст ее лег в основу песенного варианта, и
начиная с середины 80-х годов (а может быть, и ранее) она становится одной
из наиболее распространенных русских революционных песен. «Дубинушка» была
популярна вплоть до первых лет Октябрьской революции (с характерными
изменениями в тексте: «Но настала пора, и проснулся народ» и т. д.).
393. «Памяти Гаршина. Художественно-литературный сборник», СПб., 1889, с. 283.
394. «Наше время», 1893, № 2, с. 24.