ева, какъ утопающій за соломинку, и, съ истерическимъ любопытствомъ, спрашивалъ:
— Какое ваше мнҍніе о Толстомъ?
— О Толстомъ? Великій старикъ, сдҍлавшій...
— Благодарю васъ. Очень радъ былъ съ вами побеседовать! Я такъ и напишу: Недавно Андреевъ въ тҍсномъ семейномъ кругу высказалъ не лишенное оригинальности мнҍніе о Толстомъ. Толстой, — сказалъ писатель, — хотя и великъ, но его старость и сопутствующія этой порҍ жизни немощи лишаютъ его возможности дать вещи, подобныя незабвеннымъ прежнимъ: «Аннҍ Карамазовой» и «Братьямъ Каренинымъ». Мерси. Лечу.
Третій молодой человҍкъ, стоявшій въ затылокъ за вторымъ, ловкимъ движеніемъ ноги отбрасывалъ второго, уже насытившагося, въ сторону и спрашивалъ Андреева въ упоръ:
— О Метерлинкҍ! Что скажете?
— Метерл...
— Благодарю васъ! Я такъ и сообщу нашимъ читателямъ! Я очень радъ, что ваше мнҍніе совпадаетъ съ моимъ. Лечу. Привҍтъ супругҍ.
Постепенно все это пріҍлось Андрееву.
— Ахъ, какъ бы я хотҍлъ развеселиться! — говорилъ онъ.
— Господи! — удивлялась жена. — Что же можетъ быть легче! Въ передней есть еще три молодыхъ человҍка. Позвать? Можетъ, они тебя развеселятъ...
*
Однажды Андрееву пришла въ голову лукавая мысль: потихоньку, инкогнито, уҍхатъ въ Москву и тамъ повеселиться во всю.
Онъ остригъ волосы, надҍлъ черныя очки и, взявши чемоданчикъ, поҍхалъ въ Москву.
Умылся въ номерҍ гостиницы, радостно ухмыльнулся и, довольный собой, зашагалъ на Тверскую.
Навстрҍчу ему шли двҍ московскихъ барышни.
111
ева, какъ утопающий за соломинку, и, с истерическим любопытством, спрашивал:
— Какое ваше мнение о Толстом?
— О Толстом? Великий старик, сделавший...
— Благодарю вас. Очень рад был с вами побеседовать! Я так и напишу: Недавно Андреев в тесном семейном кругу высказал не лишённое оригинальности мнение о Толстом. Толстой, — сказалъ писатель, — хотя и велик, но его старость и сопутствующие этой поре жизни немощи лишают его возможности дать вещи, подобные незабвенным прежним: «Анне Карамазовой» и «Братьям Карениным». Мерси. Лечу.
Третий молодой человек, стоявший в затылок за вторым, ловким движением ноги отбрасывал второго, уже насытившегося, в сторону и спрашивал Андреева в упор:
— О Метерлинке! Что скажете?
— Метерл...
— Благодарю васъ! Я так и сообщу нашим читателям! Я очень рад, что ваше мнение совпадает с моим. Лечу. Привет супруге.
Постепенно все это приелось Андрееву.
— Ах, как бы я хотел развеселиться! — говорил он.
— Господи! — удивлялась жена. — Что же можетъ быть легче! В передней есть ещё три молодых человека. Позвать? Может, они тебя развеселят...
*
Однажды Андрееву пришла в голову лукавая мысль: потихоньку, инкогнито, уехатъ в Москву и там повеселиться во всю.
Он остриг волосы, надел черные очки и, взявши чемоданчик, поехал въ Москву.
Умылся в номере гостиницы, радостно ухмыльнулся и, довольный собой, зашагал на Тверскую.
Навстречу ему шли две московских барышни.
