составилась лучшая, можетъ быть, женщина въ мірҍ, но если-бы ты зналъ — какъ это тяжело! Какъ это дорого мнҍ обходится!...
Со стономъ онъ схватилъ себя руками за волосы и закачалъ головой направо и налҍво.
— Все время я долженъ висҍть на волоскҍ. У меня плохая память, я очень разсҍянный, а у меня въ головҍ долженъ находиться цҍлый арсеналъ такихъ вещей, которыя, если тебҍ разсказать, привели бы тебя въ изумленіе. Кое что я, правда, записываю, но это помогаетъ лишь отчасти...
— Какъ записываешь?
— Въ записной книжкҍ. Хочешь? У меня сейчасъ минута откровенности, и я безъ утайки тебҍ все разсказываю. Поэтому, могу показать и свою книжку. Только ты не смҍйся надо мной.
Я пожалъ ему руку.
— Не буду смҍяться. Это слишкомъ серьезно.... Какія ужъ тутъ шутки!
— Спасибо. Вотъ видишь — скелетъ всего дҍла у меня отмҍченъ довольно подробно. Смотри: «Елена Николаевна. Ровный, добрый характеръ, чудесные зубы, стройная. Поетъ. Играетъ на фортепіано».
Онъ почесалъ угломъ книжки лобъ.
— Я, видишь ли, люблю очень музыку. Потомъ, когда она смҍется — я получаю истинное наслажденіе; очень люблю ее! Здҍсь есть подробности: «Любитъ, чтобы называли ее Лялей. Любитъ желтыя розы. Во мнҍ ей правится веселье и юморъ. Люб. шампаск. Аи. Набожн. Остерег, своб. разсужд. о религ. вопр. Остерег. спрашив. о подругҍ Китти. Подозрҍв., что подруга Китти неравнодушн. ко мнҍ»... Теперь дальше: «Китти... Сорванецъ, способный на всякую шалость. Ростъ маленькій. Не люб., когда ее цҍлуютъ въ ухо. Кричитъ. Остерег. цҍлов. при посторонн. Изъ цвҍтовъ люб. Гіацинты. Шамп. только рейнское. Гибкая, какъ лоза, чудесно танц. матчишъ. Люб. засахар. каштаны и ненавид. музыку. Остерег. музыки и упоминанія объ Еленҍ Ник. Подозрҍв.»
составилась лучшая, может быть, женщина в мире, но если бы ты знал — как это тяжело! Как это дорого мне обходится!...
Со стоном он схватил себя руками за волосы и закачал головой направо и налево.
— Всё время я должен висеть на волоске. У меня плохая память, я очень рассеянный, а у меня в голове должен находиться целый арсенал таких вещей, которые, если тебе рассказать, привели бы тебя в изумление. Кое что я, правда, записываю, но это помогает лишь отчасти...
— Как записываешь?
— В записной книжке. Хочешь? У меня сейчас минута откровенности, и я без утайки тебе всё рассказываю. Поэтому, могу показать и свою книжку. Только ты не смейся надо мной.
Я пожал ему руку.
— Не буду смеяться. Это слишком серьёзно.... Какие уж тут шутки!
— Спасибо. Вот видишь — скелет всего дела у меня отмечен довольно подробно. Смотри: «Елена Николаевна. Ровный, добрый характер, чудесные зубы, стройная. Поёт. Играет на фортепиано».
Он почесал углом книжки лоб.
— Я, видишь ли, люблю очень музыку. Потом, когда она смеётся — я получаю истинное наслаждение; очень люблю её! Здесь есть подробности: «Любит, чтобы называли её Лялей. Любит желтые розы. Во мне ей правится веселье и юмор. Люб. шампаск. Аи. Набожн. Остерег, своб. рассужд. о религ. вопр. Остерег. спрашив. о подруге Китти. Подозрев., что подруга Китти неравнодушн. ко мне»... Теперь дальше: «Китти... Сорванец, способный на всякую шалость. Рост маленький. Не люб., когда её целуют в ухо. Кричит. Остерег. целов. при посторонн. Из цветов люб. Гиацинты. Шамп. только рейнское. Гибкая, как лоза, чудесно танц. матчиш. Люб. засахар. каштаны и ненавид. музыку. Остерег. музыки и упоминания об Елене Ник. Подозрев.»
