ства — не Маруся, а Соня! Уходите отсюда»! Отъ нея я поҍхалъ къ Еленҍ Николаевнҍ... Забылъ снять кольцо, которое обҍщалъ ей уничтожить, привезъ засахаренные каштаны, отъ которыхъ ее тошнитъ и которые, по ея словамъ, такъ любитъ ея подруга Китти... Спросилъ у нея: «почему у моей Китти такіе печальные глазки?»... лепеталъ, растерявшись, что то о томъ, что Китти — это производное отъ слова «спать» и, изгнанный, помчался къ Китти спасать обломки своего благополучія. У Китти были гости... Я отвелъ ее за портьеру и, по своему обыкновенію, поцҍловалъ въ ухо, отчего произошелъ крикъ, шумъ и тяжелый скандалъ. Только послҍ я вспомнилъ, что для нея это хуже остраго ножа... Ухо-то. Ежели его поцҍловать...
— А остальныя? — тихо спросилъ я.
— Остались двое: Маруся и Дуся. Но это — ничто. Или почти ничто. Я понимаю, что можно быть счастливымъ съ цҍлой гармоничной женщиной, но если эту женщину разрҍзаютъ на куски, даютъ тебҍ только ноги, волосы, пару голосовыхъ связокъ и красивыя уши — будешь ли ты любить эти разрозненные мертвые куски?.. Гдҍ же женщина? Гдҍ гармонія?
— Какъ такъ? — вскричалъ я.
— Да такъ... Изъ моего идеала остались теперь двҍ крохотныхъ ножки, волосы (Дуся) да хорошій голосъ съ парой прекрасныхъ, сводившихъ меня съ ума ушей (Маруся). Вотъ и все.
— Что жъ ты теперь думаешь дҍлать?
— Что?
Въ глазахъ его засвҍтился огонекъ надежды.
— Что? Скажи, милый, съ кҍмъ ты былъ позавчера въ театрҍ?? Такая высокая, съ чудесными глазами! и прекрасной, гибкой фигурой.
Я призадумался.
— Кто?.. Ахъ, да! Это я былъ со своей кузиной. Жена инспектора страхового общества.
— Милый! Познакомь!
ства — не Маруся, а Соня! Уходите отсюда»! От неё я поехал к Елене Николаевне... Забыл снять кольцо, которое обещал ей уничтожить, привёз засахаренные каштаны, от которых её тошнит и которые, по её словам, так любит её подруга Китти... Спросил у неё: «почему у моей Китти такие печальные глазки?»... лепетал, растерявшись, что-то о том, что Китти — это производное от слова «спать» и, изгнанный, помчался к Китти спасать обломки своего благополучия. У Китти были гости... Я отвёл её за портьеру и, по своему обыкновению, поцеловал в ухо, отчего произошёл крик, шум и тяжёлый скандал. Только после я вспомнил, что для неё это хуже острого ножа... Ухо-то. Ежели его поцеловать...
— А остальные? — тихо спросил я.
— Остались двое: Маруся и Дуся. Но это — ничто. Или почти ничто. Я понимаю, что можно быть счастливым с целой гармоничной женщиной, но если эту женщину разрезают на куски, дают тебе только ноги, волосы, пару голосовых связок и красивые уши — будешь ли ты любить эти разрозненные мертвые куски?.. Где же женщина? Где гармония?
— Как так? — вскричал я.
— Да так... Из моего идеала остались теперь две крохотных ножки, волосы (Дуся) да хороший голос с парой прекрасных, сводивших меня с ума ушей (Маруся). Вот и всё.
— Что ж ты теперь думаешь делать?
— Что?
В глазах его засветился огонёк надежды.
— Что? Скажи, милый, с кем ты был позавчера в театре?? Такая высокая, с чудесными глазами! и прекрасной, гибкой фигурой.
Я призадумался.
— Кто?.. Ах, да! Это я был со своей кузиной. Жена инспектора страхового общества.
— Милый! Познакомь!
