я не знаю, много ли у портного радостей, который скрашивали бы его монотонную жизнь?.. Можетъ быть, у него нҍтъ совсҍмъ радостей, кромҍ одной, которой онъ предается съ дикимъ иступленіемъ, нҍмецкимъ постоянствомъ и ослинымъ упорствомъ.
Эта единственная, непонятная обыкновенному человҍку и заказчику, портняжская радость и удовольствіе — мне сдать въ срокъ работу.
Можно принимать всҍ мҍры, пускать въ ходъ угрозы, брать съ него клятвы — это все излишне: ни одинъ человҍкъ не получалъ въ срокъ заказанное платье.
Давая клятву, всякій портной про себя думаетъ:
— Э, нҍтъ, братъ!.. Жизнь слишкомъ скучна и не цвҍтиста, чтобы я ради твоихъ прекрасныхъ глазъ пожертвовалъ лучшимъ наслажденіемъ, которое дала намъ человҍческая культура: не принести работы въ обҍщанный срокъ....
Я пробовалъ пускаться нахитрость: когда мнҍ нужно было получить платье десятаго декабря, я назначалъ пятое, увҍривъ портного, что шестого утромъ уҍзжаю въ Америку, и каждый часъ промедленія принесетъ мнҍ неисчислимые убытки.
Но портной какимъ-то образомъ разгадывалъ мою тактику, догадывался о десятомъ числҍ и приносилъ заказъ двҍнадцатаго...
Онъ объяснялъ, что у него заболҍлъ мастеръ, что самому ему пришлось выҍхать на два дня въ другой городъ, и что онъ долго возился съ маленькимъ сыномъ, который обварилъ руку... А въ глазахъ его читалось: «никуда я не уҍзжалъ и сынъ здоровъ, какъ тыква... Но почему мнҍ не доставить себҍ маленькаго невиннаго удовольствія?..»
*
Тотъ портной, о которомъ я говорилъ сначала, принесъ работу, просрочивъ только шесть дней. Когда я одҍлся въ новое платье, то сразу увидҍлъ, что воротникъ поставленъ неимовҍрно низко, что изъ-подъ него видна запонка на затылкҍ, что жилетъ, собираясь въ десятки складокъ,
я не знаю, много ли у портного радостей, который скрашивали бы его монотонную жизнь?.. Может быть, у него нет совсем радостей, кроме одной, которой он предаётся с диким иступлением, немецким постоянством и ослиным упорством.
Эта единственная, непонятная обыкновенному человеку и заказчику, портняжская радость и удовольствие — мне сдать в срок работу.
Можно принимать все меры, пускать в ход угрозы, брать с него клятвы — это всё излишне: ни один человек не получал в срок заказанное платье.
Давая клятву, всякий портной про себя думает:
— Э, нет, брат!.. Жизнь слишком скучна и не цветиста, чтобы я ради твоих прекрасных глаз пожертвовал лучшим наслаждением, которое дала нам человеческая культура: не принести работы в обещанный срок....
Я пробовал пускаться на хитрость: когда мне нужно было получить платье десятого декабря, я назначал пятое, уверив портного, что шестого утром уезжаю в Америку, и каждый час промедления принесёт мне неисчислимые убытки.
Но портной каким-то образом разгадывал мою тактику, догадывался о десятом числе и приносил заказ двенадцатого...
Он объяснял, что у него заболел мастер, что самому ему пришлось выехать на два дня в другой город, и что он долго возился с маленьким сыном, который обварил руку... А в глазах его читалось: «никуда я не уезжал и сын здоров, как тыква... Но почему мне не доставить себе маленького невинного удовольствия?..»
*
Тот портной, о котором я говорил сначала, принёс работу, просрочив только шесть дней. Когда я оделся в новое платье, то сразу увидел, что воротник поставлен неимоверно низко, что из-под него видна запонка на затылке, что жилет, собираясь в десятки складок,
