— Какое ужъ тамъ молочко… Можетъ, скоро баланду хлебать буду!
Жена со страхомъ посмотрҍла на Иванова.
— Лҍвҍешь?
— Лҍвҍю…
— Можетъ, доктора позвать?
— При чемъ тутъ докторъ!?
— Тогда, можетъ, пристава пригласить?
Какъ всҍ почти больные, которые не любятъ, когда постороннiе подчеркиваютъ опасность ихъ положенiя, — Ивановъ тоже нахмурился, засопҍлъ и недовольно сказалъ:
— Я ужъ не такъ плохъ, чтобы пристава звать. Можетъ быть, отойду.
— Дай-то Богъ, — всхлипнула жена.
Ивановъ легъ въ кровать, повернулся лицомъ къ стҍнҍ и замолчалъ.
Жена изрҍдка подходила къ дверямъ спальни и прислушивалась. Было слышно, какъ Ивановъ, лежа на кровати, лҍвҍлъ.
Утро застало Иванова осунувшимся, похудҍвшимъ… Онъ тихонько пробрался въ гостиную, схватилъ газету и, убҍжавъ въ спальню, развернулъ свҍжій газетный листъ.
Черезъ пять минутъ онъ вбҍжалъ въ комнату жены и дрожащими губами прошепталъ:
— Еще полҍвҍлъ! Что оно будетъ — не знаю!
— Опять, небось, газету читалъ, — вскочила жена. — Говори! Читалъ?
— Читалъ… Въ Ригҍ губернаторъ оштрафовалъ газету за указаніе очаговъ холеры…
Жена заплакала и побҍжала къ тестю.
— Мой-то… — сказала она, ломая руки. — Лҍвҍетъ.
— Быть не можетъ?! — воскликнулъ тесть.
— Вҍрное слово. Вчерась съ утра былъ здоровъ, безпартійность чувствовалъ, а потомъ оборвалась печенка и полҍвҍлъ!
