Въ эту клинику мы приходили въ 8 час. утра и ожидали профессора въ комнатѣ, служившей аудиторіей. Млодзѣевскій садился передъ нашими скамьями, рядомъ съ нимъ, стоя, дежурившій въ предшествующій день студентъ, и начинался докладъ послѣдняго о поступившихъ въ его дежурство новыхъ больныхъ; при этомъ нужно было описывать тѣлосложеніе и возрастъ больного, его образъ жизни и занятія, вѣроятную причину заболѣванія, найденные признаки болѣзни и назначенное лѣченіе[1]. Засимъ начинался профессорскій обходъ въ сопровожденіи ассистента и студентовъ. Если въ положеніи стараго больного замечалась, со словъ ассистента, важная перемѣна, то профессоръ провѣрялъ сказанное; a наиболѣе интереснаго изъ новоприбывшихъ изслѣдовалъ въ нашемъ присутствіи, ставилъ діагностику и назначалъ лѣченіе. Въ этомъ собственно и заключалось все наше обученіе. Существовавшему въ тѣ времена единственному способу (разумѣется, кромѣ смотрѣнья на языкѣ и щупанья живота и пульса рукою) изслѣдованія больного, выстукиванію и выслушиванію груди, насъ учили въ этой клиникѣ на словахъ, во время обхода, предоставляя намъ упражняться въ обоихъ искусствахъ самостоятельно, безъ всякаго руководства. Съ этою цѣлью многіе студенты ходили въ клиники въ послѣобѣденное время и не мало мучили больныхъ. Если же между больными женщінами случались молодыя московскія мѣщанки, то къ любителямъ аускультаціи и перкуссіи присоединялись любители женскаго пола и доводили этихъ паціентокъ своими галантерейностями до глупѣйшаго жеманства и жантильничанья. Я имѣлъ несчастіе быть кураторомъ такой особы, относившимся къ ней безъ галантерейности. За это она платила мнѣ чуть не презрѣніемъ и отвѣчала на мои вопросы о здоровьѣ съ такой неохотой, что разъ я былъ даже вынужденъ замѣтить ей, что безпокою ее своими вопросами по обязанности и что она должна отвѣчать мнѣ, какъ приставленному къ ней куратору.
Директоромъ хирургической клиники былъ Ѳедоръ Ивановичъ Иноземцевъ, самый симпатичный и самый талантливый изъ профессоровъ медицинскаго факультета. Онъ принадлежалъ къ тѣмъ
- ↑ Не могу не вспомнить одного очень оригинальнаго доклада, сдѣланнаго нашимъ товарищемъ, студентомъ Б., кавказцемъ. Пока рѣчь шла о мужчинахъ, дѣло шло благополучно; но въ послѣднемъ докладѣ о жешиинѣ оказались пропуски, вызвавшіе со стороны профессора замѣчаніе, что въ болѣзняхъ женщинъ играетъ очень важную роль половая жизнь, и рядъ соотвѣтственныхъ вопросовъ: Больная — дѣвица или замужемъ? — Замужемъ. — Есть у нея дѣти? — Есть. — Когда былъ послѣдній ребенокъ? — Передъ свадьбой. Много позднѣе я тѣмъ не менѣе слышалъ, что Б. имѣлъ хорошую практику въ Тифлисѣ.
