Страница:Адам Мицкевич.pdf/112

тяжестью житейскихъ требованій, но таящая на глубинѣ души большую силу сопротивленія и одной, вѣрной, любви, которая не нуждается ни въ проявленіяхъ, ни даже во взаимности. Такою представляется Марыля на портретахъ, такою она была, кажется и въ дѣйствительности, какъ это показываютъ ея письма и все ея поведеніе въ томъ тяжеломъ романѣ, который пришлось пережить и Мицкевичу, и ей. Очень часто біографы Мицкевича представляютъ Марылю сентиментальной барышней, воспитанной на идилліяхъ и чувствительныхъ романахъ. Такъ, Хмѣлевскій увѣряетъ насъ, будто бы Марыля, начитавшись идиллій, рада была использовать остающійся ей короткій срокъ дѣвичьей жизни на то, чтобы обмѣняться нѣсколькими взглядами и словами съ поэтическимъ студентомъ, очевидно, и не помышляя, что это можетъ ее къ чему нибудь обязывать“. Нѣтъ сомнѣнія, что въ исторіи этой любви сыграли свою роль и романы Руссо, Крюденеръ, Гёте и др., что „убійственныя книги (książki zbójeckie)“ пріучили и Мицкевича, и Марылю видѣть въ себѣ какихъ то героевъ романа, въ родѣ Вертера, Юлій, Валерій (въ романѣ Крюденеръ) и т. п., но оба были слишкомъ искренними натурами, чтобы сдѣлаться разсудочными сентименталами: Мицкевичъ не Эрастъ, и Марыля не бѣдная Лиза. Не могу я согласиться и съ мнѣніемъ проф. Калленбаха, что по своей природѣ Марыля „была склонна не къ пустымъ сентиментальнымъ мечтаніямъ, но къ дѣятельности“. Не такъ поступала бы активная натура! Напротивъ, углубленная въ себя, глубоко честная сама передъ собой, медленно разгоравшаяся и не способная потухнуть и остыть, Марыля не обѣщала больше того, что могла дать, сама не шла впередъ, навстрѣчу, она была пассивная, нѣжная, аристократическая натура. И потому то она такъ чаровала Молодежь съ болѣе изысканными требованіями, потому такъ соотвѣтствовала настроенію филаретовъ. „Какъ очевидецъ, я свидѣтельствую, что я не зналъ другой особы, которая до такой степени была бы достойна стать предметомъ поэтической любви, особенно со стороны поэта студента, приверженца лучистой (promionkowej) теорій любви. Она не могла назваться красивой въ собственномъ значеніи этого слова, но она обладала прелестью и привлекательностью, которыя составляютъ сущность и главныя чары красоты. Стройная фигура, средній ростъ, спокойное и милое лицо, голубые глаза, выразительный сочувственный взглядъ, наивная и вмѣстѣ съ тѣмъ не-