лѣинымъ лѣсомъ въ видѣ огромныхъ клумбъ. Деревья возрастомъ въ нѣсколько десятковъ лѣтъ или, говоря для округленія, вѣковыя, жмутся другъ къ другу; рябина, бѣлая черемуха, темныя елки съ длинными косами, березы, возносящіяся колоннами, въ нѣсколько этажей,- роскошнѣйшій видъ, утро, пѣніе птицъ, журчаніе воды, прибавлю нѣчто, еще болѣе пріятное: идущихъ по долинѣ въ Ковно на базаръ литовокъ съ корзинами, чаще всего отдѣльно одна отъ другой. Я сыпалъ въ нихъ тріолетами, вглядывался: къ несчастью, или къ счастью, мало было человѣческихъ физіономій“. Упрашивая Зана и Чечота пріѣхать въ Ковно и посмотрѣть на его роскошную долину, поэтъ сообщалъ, что онъ чувствуеть себя теперь веселѣе и только скучаетъ надъ приготовленіемъ къ урокамъ, однако „У него есть готовая баллада Разлука“. Кто-то началъ сватать его къ богатой и хорошенькой барышнѣ. „Mille diables! или, по просту, къ ста чертямъ! А баллады, а границы и заграницы, а филоматія, а клубы. Это такіе пороги, черезъ которые трудно перескочить. Я ничего не отвѣчалъ на сватовство, вижусь съ панной В. и говорю себѣ въ душѣ: не введи насъ въ искушеніе и избавь насъ отъ этого, хоть не дьявола (nie złego), аминь!“ Вотъ, значитъ, о чемъ мечталъ и чѣмъ жилъ въ эту пору Мицкевичь: товарищескіе кружки, поэзія, планы поѣздокъ за границу... А Марыля? Оказывается, не она, а именно эти планы удержали ковенскаго отшельника отъ женитьбы? Или же Мицкевичъ не хотѣлъ открывать самыхъ святыхъ своихъ чувствъ постороннимъ людямъ, хотя бы Зану и Чечоту? Трудно отвѣтить на это. „На любовномъ измѣрителѣ“ (эрометрѣ, который сочинили филоматы) новая симпатія „имѣла на первый взглядъ 78—9 °, разныя мои соображенія и воспоминанія сталкиваютъ ртуть на 450. Въ шуточной формѣ здѣсь данъ какъ будто бы отвѣтъ на вышеприведенные вопросы: Марыля вытѣсняла изъ души Мицкевича всякихъ иныхъ „паннъ“.
Въ томъ же интересномъ письмѣ мы находимъ еще нѣсколько указаній на новый періодъ въ поэтическомъ творчествѣ Мицкевича. Посылая Зану свой, променистый (лучистый) поцѣлуй“, онъ прибавляетъ слѣдующія строки: „Я бросаюсь (rzucam się), какъ могу, но такъ какъ ничего хорошаго не удастся, хватаюсь все время за новые виды ( поэзіи). Теперь я влѣзъ въ баллады, ты долженъ былъ помогать мнѣ, а вотъ теперь я завязъ въ болотѣ, а ты бросилъ меня и убѣгаешь. Я слышалъ, что вы открыли
