вращеніе, которое она произвела въ немъ. Такова эта любовь, въ которой такъ мало реальнаго.
И, тѣмъ не менѣе, Петрарка поэтъ реальнаго чувства; основатель индивидуализма въ европейской литературѣ, онъ умѣлъ придать своему отвлеченному чувству совершенно индивидуалистическія черты. «Одинокій, задумчивый, я брожу въ самыхъ глухихъ мѣстахъ, измѣряя ихъ медленными шагами, и внимательные взоры я бросаю вокругъ, чтобы узнать по слѣдамъ людей мѣста, особенно ими посѣщаемыя, и чтобы вмѣстѣ съ тѣмъ ихъ избѣгнуть. Я не нахожу другого средства, чтобы скрыть отъ людей мою страсть...» Такихъ выраженій не придумаетъ тотъ, кто не испытываетъ настоящаго живого чувства. Оно гонитъ его отъ людей, заставляетъ искать одиночества. Какъ трогательна эта простая жалоба поэта!
| La sera desiar, odiar l'aurora | Желать вечера, ненавидѣть зарю |
| Soglion questi tranquilli e lieti amanti, | имѣютъ обыкновеніе спокойные и веселые любовники, |
| A me doppia la sera e doglia e pianti: | а у меня вечеръ удваиваетъ боль и тоску; |
| La mattina è per me più felice ora. | утро для меня болѣе счастливое время. |
Реализмомъ, хотя и нѣкоторой условностью, ведущей свое начало еще отъ временъ трубадуровъ, дышатъ и описанія природы, которыхъ такъ много въ сонетахъ Петрарки. «Возвращается зефиръ и ведетъ съ собой прекрасное время и свою милую семью (sua dolce famiglia), и цвѣты, и траву; защебетала ласточка (Progne), зарыдалъ соловей (pianger Filomena), появились первые бѣлые и красные цвѣточки; смѣются луга, яснѣе становится небо. Юпитеръ радуется, снова увидя свою дочь; воздухъ, земля и вода полны любви; весь животный міръ (ogni animal) только и думаетъ о любви». Великолѣпно описаніе ночи, когда «небо, земля и вѣтеръ безмолвны; и звѣри, и птицы подъ властью сна; и ночь странствуетъ въ своей колесницѣ по звѣдному небу, и недвижное море (il mar senz'onda) покоится въ своемъ ложѣ». А поэтъ горестно восклицаетъ: въ такую ночь «veggio, penso, ardo, piango» (бодрствую, грежу, горю и стенаю)! Въ такую ночь товарищемъ поэта является
