женскаго вліянія. Пробудилась дремавшая жажда подвига, вновь заговорило въ душѣ призваніе къ высшимъ задачамъ. Съ этимъ настроеніемъ, навѣяннымъ Крымомъ, Мицкевичъ покидалъ Одессу, чтобы ѣхать въ Москву.
Польская критика не сразу отозвалась на «Сонеты». Съ марта 1827 года начали появляться рецензіи, но не въ Вильнѣ, гдѣ хранили полное молчаніе о Мицкевичѣ, а въ Варшавѣ. «Gazeta Polska», желая проявить полное безпристрастіе, стала помѣщать самые разнообразные отзывы, и восторженные, и суровые, и пародіи. «Помѣстивши хвалебный гимнъ, правда, написанный не слишкомъ ясно и не слишкомъ логично однимъ изъ основателемъ журнала, Маврикіемъ Мохнацкимъ, который былъ доктринеромъ польскаго романтизма, вскорѣ послѣ этого редакція напечатала отвѣтъ на этотъ гимнъ, авторъ котораго (І. К.) выражалъ удивленіе, что «къ стыду нашему» еще могутъ появляться такія статьи. Затѣмъ она дала мѣсто «Стихамъ къ Адаму Мицкевичу послѣ прочтенія его сонетовъ, изданныхъ въ Москвѣ», стихамъ, которые были составлены Mej-r изъ иностранныхъ словъ и неособенно удачныхъ выраженій, встрѣчающихся въ Сонетахъ; вскорѣ послѣ этого она же напечатала «Стихи г. Меј-г послѣ прочтенія его виршей въ польской газетѣ», которые заключали въ себѣ насмѣшку надъ неудачнымъ авторомъ, и кромѣ того отдѣльную статью «По поводу стихотворенія г. Mej-r» (Chmielowskii I, 335). Отозвались и другіе журналы: «Dziennik Warszawski» напечаталь восторженную статью Сѣротинскаго; старикъ Дмоховскій, глава варшавскихъ ложноклассиковъ, отозвался въ послѣднемъ томѣ издававшейся имъ «Biblioteka Polska». Онъ отнесся одобрительпо къ произведенію Мицкевича, но такъ какъ классики привыкли въ каждомъ литературномъ созданіи находить или подражаніе, или предметъ для подражанія, то и онъ испугался за участь тѣхъ малодаровитыхъ поэтовъ, которые вздумали бы подражать Мицкевичу: имъ грозила участь вступить «на путь преувеличенія, выдуманныхъ чувствъ, надутости». То ли дѣло, —говорилъ онъ, — «Георгики» (Ziemianstwo) Козьмяна.
Лучше всего реформаціонное значеніе «Сонетовъ» обнаруживается въ томъ, что ихъ не поняли ни хулители, ни поклонники. Одинъ изъ вождей вымирающаго, но еще вліятельнаго и очень заносчиваго ложноклассицизма, Моравскій, увѣрялъ, что «онъ вовсе не хвалитъ Сонетовъ, что онъ не мало мучился, пока не по-
