святого». Какъ можетъ вѣрующій человѣкъ сопоставлять съ Троичнымъ Божествомъ трехъ государей, временныхъ исполнителей преходящихъ событій? И вотъ эта «троица, видя, что еще недостаточно народы глупы и испорчены, создала новаго кумира, самаго отвратительнаго изъ всѣхъ, и назвала этотъ кумиръ интересомъ, какового идола не знали древніе язычники». Всѣ народы принялись усердно служить интересу. «Одинъ только польскій народъ не поклонялся новому кумиру и не имѣлъ на своемъ языкѣ слова для того, чтобы окрестить его по - польски, или имени для того, чтобы окрестить его почитателей, которые называются словомъ эгоисты, взятымъ изъ французскаго языка[1]. Польскій народъ почиталъ Бога, зная, что тотъ, кто почитаетъ Бога, воздаетъ честь всему, что есть добраго. Былъ же народъ польскій съ начала до конца вѣренъ Богу своихъ предковъ. Его короли и рыцарственные люди никогда не обижали ни одного вѣрнаго народа, но защищали христіанство отъ язычниковъ и варваровъ, несущихъ рабство. И шли польскіе короли на защиту Христіанъ въ далекія страны, король Владиславъ подъ Варну, а король Іоаннъ подъ Вѣну для защиты Востока и Запада. Никогда же короли и рыцарственные мужи не забирали сосѣднихъ земель насильно, но принимали народы въ свое братство, связуя ихъ съ собою благодѣяніями Вѣры и Свободы. И наградилъ ихъ Богъ, ибо великій народъ Литва соединился съ Польшей, какъ мужъ съ женой, составивъ двѣ души въ одномъ тѣлѣ. И раньше, до того, никогда не бывало такого сочетанія. Но потомъ будетъ. Ибо это соединеніе и бракосочетаніе Литвы съ Польшей представляетъ прообразъ будущаго соединенія всѣхъ народовъ христіанскихъ во имя Вѣры и Свободы». Затѣмъ рисуется картина того нравственнаго совершенства, въ какомъ находилась Польша. «И сказала, наконецъ, Польша: кто только придетъ ко мнѣ, будетъ свободенъ, свободенъ и равноправенъ, ибо я есмь Свобода. Но короли, услышавъ объ этомъ, встревожились въ сердцахъ своихъ и сказали: мы согнали съ лица земли Свободу, а вотъ она возвращается въ лицѣ справедливаго народа, который не поклоняется нашимъ идоламъ. Пойдемъ, убьемъ этотъ народъ. И они составили между собой заговоръ». Дальнѣйшее находится въ тѣснѣйшей связи съ третьей частью «Дѣдовъ», которая,
- ↑ Точно отзвукъ тѣхъ мыслей, которыя заставили Мицкевича когда-то въ юности назвать эгоистовъ „самолюбами“.
