Импровизація — центральная сцена въ «Дѣдахъ». Въ дальнѣйшемъ изложеніи мнѣ придется ограничиться пересказомъ или только упоминаніемъ, сдѣлавъ исключеніе лишь для «Видѣнія» ксендза Петра. Историческія сцены трагедіи, рисующія въ нѣсколько карикатурномъ видѣ варшавское высшее общество или компанію, окружающую Новосильцова въ Вильнѣ, нашли такихъ прекрасныхъ толкователей въ сочиненіяхъ г. Мосцицкаго «Wilno i Warszawa w «Dziadach» Mickiewicza» (1908) и Ш. Аскенази «Kukasiński» (1908), что мнѣ придется къ нимъ направить русскаго читателя. Я же остановлюсь на сценахъ, отражающихъ нравственное состояніе и міровоззрѣніе Мицкевича въ ту пору, когда онъ писалъ эту часть «Дѣдовъ».
Дьяволъ бѣжалъ изъ кельи Конрада, но узникъ все такъ же мятежно бредитъ и кощунствуетъ. «Я брезговалъ людьми, а ангеловъ не зналъ». Петръ проситъ его молиться, молить Бога о прощеніи его кощунства. Конрадъ не хочеть брать назадъ свои слова: они «уже тамъ, они отлиты». Тогда самъ монахъ обращается къ Богу. «Боже, вотъ я, твой старый слуга, старый грѣшникъ, уже уставшій и ни на что негодный. А онъ такъ еще молодъ. Сдѣлай же его вмѣсто меня служителемъ твоей вѣры, а я приму на себя всѣ наказанія за его грѣхи. Вѣдь онъ исправится, онъ прославитъ твое имя. Мы будемъ молиться. Добрый Господи, Боже, прими мою жертву!» Хоръ ангеловъ поетъ въ кельѣ Конрада, надъ головой молящагося монаха. Услышана его молитва. «Миръ! Миръ покорной простотѣ, тихой добродѣтели! Слуга, слуга покорный и смиренный! Ты внесъ миръ въ обитель города, ты далъ миръ сиротливому грѣшнику!»
Въ слѣдующей сценѣ, мало связанной съ драмой, та же тихая и грустная обстановка. Ева (т.-е. Ева - Генріетта Анквичъ) молится за польскихъ дѣтей, которыхъ хочетъ истребить новый Иродъ. Странно входитъ въ трагедію Мицкевича это имя. Не забыта еще и Марыля. Имя ея дорого Конраду; онъ не позволяетъ кощунствовать надъ нимъ. И архангелы въ сценѣ примиренія Конрада съ Богомъ поютъ: «Онъ не ходилъ испытывать Твои суды ради любопытства. Не ради мудрости людской онъ пыталъ ихъ и не для славы. — Онъ Тебя не позналъ, онъ Тебя не почтилъ, нашъ великій Господь! Онъ Тебя не любилъ. Онъ къ Тебѣ не взывалъ, о, нашъ Спаситель! — Но онъ чтилъ имя Твоей Пресвятой Родительницы! Онъ любилъ народъ, онъ любилъ много,
