жими строчками: „Франуся, ахъ, Франуся, дорогой возлюбленный. Мнѣ все равно до всего міра, когда я тобой владѣю. Ты на землѣ даешь мнѣ небесныя радости!“[1] Ставить въ связь это переложеніе Вольтера съ какими-то дѣйствительнымя переживаніями поэта или Сопоставлять Анелю и эуэю съ Телименой и Зосей „Пана Тадеуша“, по моему мнѣнію, нѣтъ никакого основанія: Анеля - очень обычное польское имя, а та Анеля, которую въ молодости любилъ поэтъ (объ этомъ ниже), была молоденькая дѣвочка, а не 30 -лѣтняя кокетка. Да и вся обстановка стихотворенія, совсѣмъ неподходящая къ Новогрудку (тайный ходъ въ садъ и изъ сада на улицу!), указываетъ на его книжный, нереальный характеръ. Я бы сказалъ, что это дѣлаетъ честь нравственности молодого Мицкевича: онъ совсѣмъ не сумѣлъ (передать скабрезный французскій анекдотъ, хотя и хотѣлъ потѣшить имъ товарищей.
Чрезвычайно жалко, что въ цѣлости намъ до сихъ поръ неизвѣстенъ „Мѣшко, владѣлецъ новогрудскій“, написанный въ подражаніе вольтеровскому „ Воспитанію принца “. Но, поскольку можно судить по изложенію этой поэмы, данному проф. Калленбахомъ, Мицкевичъ внесъ въ свое подражаніе такъ много своего, что изъ карикатурныхъ типовъ Вольтера получились серьезные типы и серьезныя отношенія. Именно въ этой передѣлкѣ сказалась нравственная серьезность молодого поэта. Обратимся прежде всего къ оригиналу. „Въ Беневентѣ царствовалъ когда то молодой принцъ, погруженный въ изнѣженность, опьяненный своей властью, воспитанный, какъ глупецъ, презираемый (хотя онъ объ этомъ и не догадывался) сосѣдями, ненавидимый въ своей странѣ“: такъ разсказываетъ Вольтеръ. Принцъ находился въ рукахъ двухъ плутовъ, которые совершенно завладѣли умомъ принца при помощи его стараго духовника. Они льстили принцу, восхваляли его умъ, силы, таланты и богатство, и „онъ воображалъ
- ↑ Franusiu, ach Franusiu, drogi, ulubiony.
Niedbamo resztę świata, gdy ciebie dziedziczę,
Ty mi na ziemi sprawiasz niebieskie słodycze.
Слово „dziedziczę “ только для рифмы. Что касается имени Franusiu, то слѣдуетъ отмѣтить, что Мицкевичъ называлъ Малевскаго этимъ именемъ, a какъ разъ Малевскій читалъ вслухъ товарищамъ это произведеніе Мицкевича. Вѣроятно, именно для того, чтобы было посмѣшнѣе, герой „Анели “ и оказался „Франусей “. Надо прибавить, что Малевскій славился своими успѣхами въ обществѣ
