u. subject. Recht p. 288 и след.; многие экономисты, как напр., А. Wagner и Е. Nasse. У нас это раньше высказывал Мейер. Граждан. право, стр. 248, 249). Замечают, что в действительности собственность представляется более или менее ограниченною объективным правом, а следовательно, не точно определение ее, как полного правового господства над вещью. В этом нельзя не видеть, вместе с проф. Пахманом (О современном движении в науке права. Спб. 1882, стр. 57, прим. 1) одного лишь недоразумения. Признак неограниченности относится лишь к произволу третьих лиц и никогда не понимался в том смысле, что собственность не могла быть ограничена по закону. Обобщая возражения против неограниченности права собственности, следовало бы отвергать и самое понятие свободы, понимаемой при правовом порядке так: libertas est naturalis facultas ejus quod cuique facere libet, nisi si quid vi aut jure prohibetur L. 4 pr. D. 1, 5.
Прежде чем приступить к догматическому изложению учения о праве собственности, необходимо остановиться на исторических ее формах, которые хотя и не встречаются уже более в законодательстве Юстиниана, но правильное понимание которых считается настолько важным для надлежащей постановки всего учения об этом институте, что во всех догматических курсах римского права находим более или менее подробное изложение этого вопроса[1]. Итак
По свидетельству Гая, в Риме первоначально был только один вид собственности, dominium ex jure Quritium. Предположения ее были следующие: а) Только римский гражданин мог быть субъектом такой собственности. Чужестранцы, перегрины, не могли иметь квиритской собственности[3]. б) Не все предметы могли быть объектами собственности. Так, провинциальные земли, praedia provincialia, не могли состоять на праве частной собственности[4]. в) Устанавливалась эта собственность только по одному из признанных jure civili способов, acquisitiones civiles[5], а именно: in jure cessio, mancipatio и usucapio. г) Защищалась она исками, установленными
