Лѣто промелькнуло незамѣтно. Солнце сдѣлалось точно холоднѣе, а день—короче. Начались дожди, подулъ холодный вѣтеръ. Канарейка почувствовала себя самой несчастной птицей, особенно когда шелъ дождь. А Ворона точно ничего не замѣчаетъ.
— Что жъ изъ того, что идетъ дождь?—удивлялась она.—Идетъ-идетъ, и перестанетъ.
— Да, вѣдь, холодно, тетенька! Ахъ, какъ холодно!..
Особенно скверно бывало по ночамъ. Мокрая Канарейка вся дрожала. А Ворона еще сердится.
— Вотъ нѣженка!.. То ли еще будетъ, когда ударитъ холодъ, и пойдетъ снѣгъ.
Воронѣ дѣлалось даже обидно. Какая же это птица, если и дождя, и вѣтра, и холода боится? Вѣдь, такъ и жить нельзя на бѣломъ свѣтѣ. Она опять стала сомнѣваться, что ужъ птица ли эта канарейка. Навѣрно, только притворяется птицей…
— Право, я самая настоящая птица, тетенька!—увѣряла Канарейка со слезами на глазахъ.—Только мнѣ бываетъ холодно…
— То-то, смотри! А мнѣ все кажется, что ты только притворяешься птицей…
