гдѣ стоялъ огромный диковинный домъ. И не разобрать было—гора-ли это, обросшая кустарникомъ и вся изрытая пещерами, или зданіе; бѣдная мать, впрочемъ, и вовсе не видѣла его,—она, вѣдь, выплакала свои глаза.
— Гдѣ же мнѣ найти Смерть, похитившую моего ребенка?—проговорила она.
— Она еще не возвращалась!—отвѣчала старая садовница, присматривавшая за теплицей Смерти.—Но какъ ты нашла сюда дорогу, кто помогъ тебѣ?
— Господь Богъ!—отвѣчала мать.—Онъ сжалился надо мною, сжалься же и ты! Скажи, гдѣ мнѣ искать моего ребенка?
— Да я, вѣдь, не знаю его!—сказала женщина.—А ты—слѣпая! Сегодня въ ночь завяло много цвѣтовъ и деревьевъ, и Смерть скоро придетъ пересаживать ихъ. Ты, вѣдь, знаешь, что у каждаго человѣка есть свое дерево жизни или свой цвѣтокъ, смотря по тому, каковъ онъ самъ. Съ виду они совсѣмъ обыкновенныя растенія, но въ каждомъ бьется сердце. Дѣтское сердечко тоже бьется; обойди же всѣ растенія—можетъ быть, ты и узнаешь сердце своего ребенка. А теперь, что-жъ ты мнѣ дашь, если я скажу тебѣ, какъ поступить дальше?
— Мнѣ нечего дать тебѣ!—отвѣчала несчастная мать.—Но я готова пойти для тебя на край свѣта!
— Ну, тамъ мнѣ нечего искать!—сказала женщина.—А ты, вотъ, отдай-ка мнѣ свои длинные, черные волосы. Ты сама знаешь, какъ они хороши, а я люблю хорошіе волосы. Я дамъ тебѣ въ обмѣнъ свои сѣдые; это все же лучше, чѣмъ ничего!
— Только-то?—сказала мать.—Да я съ радостью отдамъ тебѣ свои волосы!
И она отдала старухѣ свои прекрасные, черные волосы, получивъ въ обмѣнъ сѣдые.
Потомъ она вошла въ огромную теплицу Смерти, гдѣ росли въ перемежку цвѣты и деревья: здѣсь цвѣли, подъ стеклянными колпаками, нѣжные гіацинты, тамъ росли большіе, пышные піоны, тутъ—водяныя растенія, одни свѣжія и здоровыя, другія полузачахшія, обвитыя водяными змѣями, стиснутые клешнями черныхъ раковъ. Были здѣсь и великолѣпныя пальмы, и дубы, и платаны; росли и петрушка, и душистый тминъ. У каждаго дерева, у каждаго цвѣтка было свое имя; каждый цвѣтокъ, каждое деревцо было человѣческою жизнью, а сами-то люди были разбросаны по всему свѣту; кто жилъ въ Китаѣ,
где стоял огромный диковинный дом. И не разобрать было — гора ли это, обросшая кустарником и вся изрытая пещерами, или здание; бедная мать, впрочем, и вовсе не видела его, — она, ведь, выплакала свои глаза.
— Где же мне найти Смерть, похитившую моего ребёнка? — проговорила она.
— Она ещё не возвращалась! — отвечала старая садовница, присматривавшая за теплицей Смерти. — Но как ты нашла сюда дорогу, кто помог тебе?
— Господь Бог! — отвечала мать. — Он сжалился надо мною, сжалься же и ты! Скажи, где мне искать моего ребёнка?
— Да я, ведь, не знаю его! — сказала женщина. — А ты — слепая! Сегодня в ночь завяло много цветов и деревьев, и Смерть скоро придёт пересаживать их. Ты, ведь, знаешь, что у каждого человека есть своё дерево жизни или свой цветок, смотря по тому, каков он сам. С виду они совсем обыкновенные растения, но в каждом бьётся сердце. Детское сердечко тоже бьётся; обойди же все растения — может быть, ты и узнаешь сердце своего ребёнка. А теперь, что ж ты мне дашь, если я скажу тебе, как поступить дальше?
— Мне нечего дать тебе! — отвечала несчастная мать. — Но я готова пойти для тебя на край света!
— Ну, там мне нечего искать! — сказала женщина. — А ты, вот, отдай-ка мне свои длинные, чёрные волосы. Ты сама знаешь, как они хороши, а я люблю хорошие волосы. Я дам тебе в обмен свои седые; это всё же лучше, чем ничего!
— Только-то? — сказала мать. — Да я с радостью отдам тебе свои волосы!
И она отдала старухе свои прекрасные, чёрные волосы, получив в обмен седые.
Потом она вошла в огромную теплицу Смерти, где росли вперемежку цветы и деревья: здесь цвели, под стеклянными колпаками, нежные гиацинты, там росли большие, пышные пионы, тут — водяные растения, одни свежие и здоровые, другие полузачахшие, обвитые водяными змеями, стиснутые клешнями чёрных раков. Были здесь и великолепные пальмы, и дубы, и платаны; росли и петрушка, и душистый тмин. У каждого дерева, у каждого цветка было своё имя; каждый цветок, каждое деревцо было человеческою жизнью, а сами-то люди были разбросаны по всему свету; кто жил в Китае,
