за это время принять самый веселый оборотъ: глаза у всѣхъ такъ и смѣялись, дочка скорняка улыбалась, но говорила какъ-то меньше прежняго, щечки же ея такъ и цвѣли розами.
Отецъ взялъ бутылку съ виномъ и штопоръ… А странное ощущеніе испытываешь, когда тебя откупориваютъ въ первый разъ! Бутылка никогда уже не могла забыть той торжественной минуты, когда пробку изъ нея точно вышибло, и у нея вырвался глубокій вздохъ облегченія, а вино забулькало въ стаканы: клю-клю-клюкъ!
— За здоровье жениха и невѣсты!—сказалъ отецъ, и всѣ опорожнили свои стаканы до дна, а молодой штурманъ поцѣловалъ красотку-невѣсту.
— Дай Богъ вамъ счастья!—прибавили старики.
Молодой морякъ еще разъ наполнилъ стаканы и воскликнулъ:
— За мое возвращеніе домой и нашу свадьбу—ровно черезъ годъ!—И когда стаканы были осушены, онъ схватилъ бутылку и подбросилъ ее высоко-высоко въ воздухъ:—Ты была свидѣтельницею прекраснѣйшихъ минутъ моей жизни, такъ не служи же больше никому!
Дочкѣ скорняка и въ голову тогда не приходило, что она опять когда-нибудь увидитъ ту же бутылку высоко-высоко въ воздухѣ, а пришлось таки.
Бутылка упала въ густой тростникъ, росшій по берегамъ маленькаго лѣсного озера. Бутылочное горлышко живо еще помнило, какъ она лежала тамъ и размышляла: „Я угостила ихъ виномъ, а они угощаютъ меня теперь болотною водой, но, конечно, отъ добраго сердца!“ Бутылкѣ уже не было видно ни жениха, ни невѣсты, ни счастливыхъ старичковъ, но она еще долго слышала ихъ веселое ликованіе и пѣніе. Потомъ явились два крестьянскихъ мальчугана, заглянули въ тростникъ, увидали бутылку и взяли ее,—теперь она была пристроена.
Жили мальчуганы въ маленькомъ домикѣ въ лѣсу; вчера старшій братъ ихъ, матросъ, приходилъ къ нимъ прощаться; онъ уѣзжалъ въ дальнее плаванье; и вотъ, мать возилась теперь, укладывая въ его сундукъ то то, то другое, нужное ему въ дорогу; вечеромъ отецъ самъ хотѣлъ отнести сундукъ въ городъ, чтобы еще разъ проститься съ сыномъ и передать ему благословеніе матери. Въ сундукъ была уложена и маленькая бутылочка съ настойкой. Вдругъ явились мальчики съ большою бутылкой, куда лучше и прочнѣе маленькой. Въ нее настойки
за это время принять самый весёлый оборот: глаза у всех так и смеялись, дочка скорняка улыбалась, но говорила как-то меньше прежнего, щёчки же её так и цвели розами.
Отец взял бутылку с вином и штопор… А странное ощущение испытываешь, когда тебя откупоривают в первый раз! Бутылка никогда уже не могла забыть той торжественной минуты, когда пробку из неё точно вышибло, и у неё вырвался глубокий вздох облегчения, а вино забулькало в стаканы: клю-клю-клюк!
— За здоровье жениха и невесты! — сказал отец, и все опорожнили свои стаканы до дна, а молодой штурман поцеловал красотку-невесту.
— Дай Бог вам счастья! — прибавили старики.
Молодой моряк ещё раз наполнил стаканы и воскликнул:
— За моё возвращение домой и нашу свадьбу — ровно через год! — И когда стаканы были осушены, он схватил бутылку и подбросил её высоко-высоко в воздух: — Ты была свидетельницею прекраснейших минут моей жизни, так не служи же больше никому!
Дочке скорняка и в голову тогда не приходило, что она опять когда-нибудь увидит ту же бутылку высоко-высоко в воздухе, а пришлось таки.
Бутылка упала в густой тростник, росший по берегам маленького лесного озера. Бутылочное горлышко живо ещё помнило, как она лежала там и размышляла: «Я угостила их вином, а они угощают меня теперь болотною водой, но, конечно, от доброго сердца!» Бутылке уже не было видно ни жениха, ни невесты, ни счастливых старичков, но она ещё долго слышала их весёлое ликование и пение. Потом явились два крестьянских мальчугана, заглянули в тростник, увидали бутылку и взяли её, — теперь она была пристроена.
Жили мальчуганы в маленьком домике в лесу; вчера старший брат их, матрос, приходил к ним прощаться; он уезжал в дальнее плаванье; и вот, мать возилась теперь, укладывая в его сундук то то, то другое, нужное ему в дорогу; вечером отец сам хотел отнести сундук в город, чтобы ещё раз проститься с сыном и передать ему благословение матери. В сундук была уложена и маленькая бутылочка с настойкой. Вдруг явились мальчики с большою бутылкой, куда лучше и прочнее маленькой. В неё настойки