онъ будетъ отгадывать. Справится онъ съ задачей на первый разъ—придетъ еще два раза; но никому еще не удавалось отгадать и одного раза, всѣмъ приходилось платиться головой за первую же попытку.
Ивана ничуть не заботила мысль о томъ, что будетъ съ нимъ; онъ былъ очень веселъ, думалъ только о прелестной принцессѣ и крѣпко вѣрилъ, что Богъ не оставитъ его Своею помощью; какимъ образомъ поможетъ Онъ ему—Иванъ не зналъ, да и думать объ этомъ не хотѣлъ, а шелъ себѣ, приплясывая, по дорогѣ, пока, наконецъ, не пришелъ обратно на постоялый дворъ, гдѣ ждалъ его товарищъ.
Иванъ безъ умолку разсказывалъ о прелестной принцессѣ, о томъ, какъ ласково она приняла его, и дождаться не могъ завтрашняго дня, когда пойдетъ, наконецъ, во дворецъ попытать счастья.
Но дорожный товарищъ Ивана грустно покачалъ головой и сказалъ:
— Я такъ люблю тебя, мы могли бы провести вмѣстѣ еще много счастливыхъ дней, и вдругъ мнѣ придется лишиться тебя! Мой бѣдный другъ, я готовъ заплакать, но не хочу огорчать тебя: сегодня, можетъ быть, послѣдній день, что мы вмѣстѣ! Повеселимся же хоть сегодня! Успѣю наплакаться и завтра, когда ты уйдешь во дворецъ!
Весь городъ сейчасъ же узналъ, что у принцессы новый женихъ, и всѣ страшно опечалились. Театры закрылись, торговки сластями обвязали своихъ сахарныхъ поросятъ чернымъ крепомъ, а король и священники собрались въ церкви и на колѣняхъ молились Богу. Горе было всеобщее: вѣдь, и съ Иваномъ должно было случиться то же, что съ прочими женихами.
Вечеромъ товарищъ Ивана приготовилъ пуншъ и предложилъ Ивану хорошенько повеселиться и выпить за здоровье принцессы. Иванъ выпилъ два стакана, и ему ужасно захотѣлось спать; глаза у него закрылись сами собой, и онъ уснулъ крѣпкимъ сномъ. Товарищъ поднялъ его со стула и уложилъ въ постель, а самъ, дождавшись ночи, взялъ два большихъ крыла, которыя отрубилъ у мертваго лебедя, привязалъ ихъ къ плечамъ, сунулъ въ карманъ самый большой пучекъ розогъ изъ тѣхъ, что получилъ отъ старухи, сломавшей себѣ ногу, открылъ окно и полетѣлъ прямо ко дворцу. Тамъ онъ усѣлся
он будет отгадывать. Справится он с задачей на первый раз — придёт ещё два раза; но никому ещё не удавалось отгадать и одного раза, всем приходилось платиться головой за первую же попытку.
Ивана ничуть не заботила мысль о том, что будет с ним; он был очень весел, думал только о прелестной принцессе и крепко верил, что Бог не оставит его Своею помощью; каким образом поможет Он ему — Иван не знал, да и думать об этом не хотел, а шёл себе, приплясывая, по дороге, пока, наконец, не пришёл обратно на постоялый двор, где ждал его товарищ.
Иван без умолку рассказывал о прелестной принцессе, о том, как ласково она приняла его, и дождаться не мог завтрашнего дня, когда пойдёт, наконец, во дворец попытать счастья.
Но дорожный товарищ Ивана грустно покачал головой и сказал:
— Я так люблю тебя, мы могли бы провести вместе ещё много счастливых дней, и вдруг мне придётся лишиться тебя! Мой бедный друг, я готов заплакать, но не хочу огорчать тебя: сегодня, может быть, последний день, что мы вместе! Повеселимся же хоть сегодня! Успею наплакаться и завтра, когда ты уйдёшь во дворец!
Весь город сейчас же узнал, что у принцессы новый жених, и все страшно опечалились. Театры закрылись, торговки сластями обвязали своих сахарных поросят чёрным крепом, а король и священники собрались в церкви и на коленях молились Богу. Горе было всеобщее: ведь, и с Иваном должно было случиться то же, что с прочими женихами.
Вечером товарищ Ивана приготовил пунш и предложил Ивану хорошенько повеселиться и выпить за здоровье принцессы. Иван выпил два стакана, и ему ужасно захотелось спать; глаза у него закрылись сами собой, и он уснул крепким сном. Товарищ поднял его со стула и уложил в постель, а сам, дождавшись ночи, взял два больших крыла, которые отрубил у мёртвого лебедя, привязал их к плечам, сунул в карман самый большой пучок розог из тех, что получил от старухи, сломавшей себе ногу, открыл окно и полетел прямо ко дворцу. Там он уселся
