хотя и в другом отношении, как материал для сравнения, представляет новый устав германский 1877 года. Собственно для объяснения постановлений нашего устава этот устав, уже потому, что он есть закон позднейший, конечно, пособием служить не может, но зато он, как закон, выражающий собой последнее слово германской науки гражданского процесса, не может не иметь для комментатора значения в другом отношении, и именно, в отношении объяснения тех или других недостатков нашего устава, как закон, сравнительно с ним, гораздо более совершенный, вследствие чего, устав этот также будет принят мной за пособие в настоящем труде моем. Сравнительно с уставом французским наш устав, напротив, представляется во многих отношениях законом даже гораздо более совершенным. Так, напр., в нашем уставе шире проведено начало публичности судопроизводства окончательной отменой тайного допроса свидетелей, который существует еще во Франции на основании code de procédure civile, в делах, производящихся в общем порядке судопроизводства; далее, в нашем уставе гораздо менее таких постановлений, в силу которых поражаются недействительностью те или другие судопроизводственные действия, вследствие упущения в соблюдении известных, установленных законом, формальностей при совершении этих действий и притом, когда упущения эти происходят вовсе не по вине тяжущихся, а по вине самих органов судебной власти, какие мы встречаем во множестве в уставе французского судопроизводства (des nullités). Эти постановления устава французского судопроизводства осуждаются большинством французских юристов. Так Бордо (Philosophie de la procédure civile, 1857 г., стр. 106) совершенно основательно замечает, что в высшей степени несправедливо поражать недействительностью такое действие, при совершении которого сделаны упущения самими органами суда, и взваливать, таким образом, всю ответственность за упущение на того из тяжущихся, которому действие это полезно, вместо того, чтобы подвергнуть наказанию именно то лицо судебного ведомства, которое виновно в упущении. Но зато, с другой стороны, устав французского судопроизводства имеет и много преимуществ перед нашим уставом: он отличается лучшей системой изложения, большей определительностью содержащихся в нем постановлений и большей точностью их редакции. Хотя наш устав, избегая постановлений карательного свойства, во многом и выгодно отличается от устава французского, но, с другой стороны, в обстоятельстве отсутствия в нем указания в большинстве случаев каких-либо последствий неисполнения выраженных в нем постановлений, нельзя не видеть и весьма капитального недостатка, так как таким пробелом в нем исполнение его постановлений оставляется без всякой санкции. Недостаток этот представляется, по моему мнению, столь существенным, что я считаю долгом здесь же заявить, что в предстоящем труде моем будет обращено преимущественно внимание на его восполнение.
Наконец, относительно цели настоящего опыта комментария могу сказать только, что цель этого труда, как и всякого комментария, заключается ни в чем ином, как в выяснении с помощью только что указанных пособий, способов и приемов, точного смысла нашего процессуального закона, в видах правильного его применения, а также и указание, по возможности, допущенных в нем пробелов и их восполнение путем аналогии. Таким образом, цель предстоящего труда есть чисто практическая — служить пособием нашей судебной практике в применении устава гражданского судопроизводства.
