заседания по делу, тяжущиеся действительно не подают более бумаг до дня, назначенного для доклада дела, когда они обыкновенно и приводят новые доводы и представляют новые доказательства иногда и на бумаге, во время самого заседания. Но, если это так и бывает на самом деле, то это во всяком случае не более, как факт; юридического же основания, как мне кажется, к прекращению вообще между тяжущимися обмена бумаг с назначением заседания все же найти нельзя. В самом деле, в уставе не содержится ни воспрещения, с одной стороны, тяжущимся подавать бумаги после назначения заседания по делу, ни предоставлено, с другой стороны, также права и суду бумаги от них не принимать, из чего и можно заключить, что нашим уставом момент, после которого обмен между тяжущимися бумаг был бы положительно воспрещен, не установлен, и что, следовательно, тяжущиеся вправе подавать бумаги и после того дня, когда председателем сделано уже распоряжение о назначении заседания по делу. Из сказанного, таким образом, следует, что момент, прекращающий представление тяжущимися бумаг, с объяснениями по существу дела, или момент, далее которого обмен между тяжущимися этих бумаг продолжаться не должен, в нашем уставе вовсе не определен, и это, по моему мнению, составляет довольно существенный пробел, так как, это обстоятельство может подать повод иногда к крайне недобросовестным действиям со стороны тяжущихся и поставить, таким образом, в затруднительное положение как суд, так и прочих тяжущихся. Обращаясь к разрешению второго из поставленных вопросов, я не могу, прежде, не заметить, что вопрос этот вряд ли может быть разрешен одинаково по отношению всех случаев принятия участия в деле третьих лиц, вследствие того, что не все лица, вступающие в дело в качестве третьих лиц, могут пользоваться одинаковыми правами в деле. Именно, в главе о частных производствах мы увидим, что права третьих лиц в процессе не всегда одинаковы и должны разнообразиться, смотря по тому — принимают ли третьи лица участие в деле в самостоятельной роли стороны процесса, или же только в роли пособников одной из них, и что только первые из этих лиц должны пользоваться одинаковыми правами с тяжущимися в процессе, права же пособников, напротив, во многом представляются ограниченными. Ввиду этого обстоятельства, в разрешение занимающего нас вопроса и нельзя не признать, что третьим лицам, принимающим участие в деле в самостоятельной роли стороны процесса, несомненно должно принадлежать и право просить о назначении заседания по делу, разумеется, в те же моменты процесса, как истцам и ответчикам; что же касается признания этого права и за третьими лицами пособниками, то в этом отношении вряд ли возможен утвердительный ответ, вследствие того, что признать право распоряжения ходом процесса за такими лицами, которых интересы только, а не права, зависят от решения дела в пользу той или другой стороны, помимо воли самих сторон процесса, а иногда, быть может, в ущерб их интересов, когда бы они находили почему-либо, что дело их не должно еще подлежать рассмотрению в заседании, представляется положительно невозможным.
Судя по заглавию настоящего параграфа можно бы думать, что здесь речь должна идти собственно только о двух предметах: о докладе дела и о словесном состязании тяжущихся; но из общего обзора правил тех статей устава, которые помещены в отделении, носящем приведенное за-
