ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ. 27 33). Это послѣднее заключеніе пи въ какомъ случаѣ, однакоже, пе можетъ быть признано правильнымъ, какъ замѣтилъ Шершеневичъ (Учеб. рус. гр. нр., изд. 2, стр. 245), вслѣдствіе того, что оно заключаетъ въ себѣ внутреннее противорѣчіе, заключающееся въ томъ, что если, какъ говоритъ Мулловъ, кладъ по закону принадлежитъ собственнику земли, совершенно независимо отъ того—самъ ли онъ нашелъ его, или же его отыскало другое лицо, то на какомъ же основаніи можетъ быть возлагаема обязанность на перваго выдачи вознагражденія послѣднему за вещь, ему же принадлежащую. Кромѣ этого, и самъ законъ совершенно въ согласіи съ тѣмъ положеніемъ, что кладъ принадлежитъ собственнику земли, никакой обязанности на него относительно выдачи вознагражденія за отыскапіе его лицу постороннему и пе возлагаетъ, почему и должпо быть признано вполнѣ правильнымъ мнѣніе Любовскаго и Суворова, выраженное имъ въ его статьѣ „О находкѣ по русскимъ законамъ14 (Жур. гр. и уг. нр. 1875 г., кн. 2, стр. 149), полагающихъ, что находчикъ клада въ чужой землѣ не имѣетъ права па какое-либо возпаграж* дѳніе за него и обязанъ просто предоставить его владѣльцу земли, какъ его собственность, правильность какового заключенія еще болѣе подтверждается второй половиной правила 430 ст., которой по исключенію только въ губерніяхъ Черниговской и Полтавской находчику клада предоставляется въ вознагражденіе его половина.
Болѣе затрудненій представляется для разрѣшенія вопроса, какъ объ установленіи самого нопятія клада но нашему закону, такъ и отличія его отъ находки, въ виду слишкомъ краткаго, недостаточнаго и даже, можно сказать, односторонняго опредѣленія понятія его самимъ закономъ, какъ скрытаго въ землѣ сокровища. Правомъ римскимъ кладъ опредѣлялся, какъ цѣнный предметъ, издавна гдѣ-либо спрятанный, а слѣдовательно не только въ землѣ, но и въ другомъ имуществѣ, напр., въ зданіи и проч., хозяинъ котораго неизвѣстенъ. И нашъ законъ, какъ указали Мулловъ, Шершеневичъ и Васьковскій, прежде шире опредѣлялъ понятіе клада, какъ сокровища, скрытаго не только въ землѣ или строеніи, но даже и болѣе обще—въ иной чужой собственности. Трудно, конечно, объяснить, почему въ позднѣйшихъ изданіяхъ Свода Законовъ слова „строеніи и въ иной чужой собственности" опущены и тѣмъ значительно съужепо и самое опредѣленіе понятія клада. Источники, изъ которыхъ заимствовано правило 430 ст., остались тѣ же, которые значились и въ прежнихъ изданіяхъ X т„ т.-е. главнымъ образомъ, Манифестъ 28 іюня 1782 г. „О распространеніи права собственности владѣльцевъ на всѣ произведенія земли, на поверхности и въ нѣдрахъ ея содержащіяся", какъ источникъ первой ея половины, въ которомъ, однакоже, нѣтъ не только опредѣленія понятія клада, по даже ни единымъ словомъ о немъ и не уиомяпуто, и артикулъ 30 раздѣла IX Литовскаго Статута „О находкѣ клада, скрытаго въ землѣ* или другомъ мѣстѣ". Первый изъ этихъ источниковъ, какъ вовсе не касающійся клада, можетъ давать развѣ только поводъ къ тому заключенію, что право собственности на кладъ владѣльца земли должно быть признаваемо у насъ, какъ одно изъ частныхъ послѣдствій болѣе общаго послѣдствія права собственности на землю, заключающагося вообще въ правѣ на ея нѣдра, каковое заключеніе можетъ быть принимаемо, затѣмъ, не болѣе какъ только за косвенное указаніе па то, что къ категоріи кладовъ должны быть относимы сокровища, находящіяся именно только въ землѣ, что, быть можетъ, и было принято за основаніе къ опредѣленію понятія клада въ позднѣйшихъ изданіяхъ Свода Законовъ, какъ сокровища, скрытаго только въ землѣ; между тѣмъ какъ за основаніе опредѣленія нопятія его къ нрежпихъ изданіяхъ Свода Законовъ, какъ можно полагать, было принимаемо указаніе Литовскаго Статута, какъ сокровища скрытаго въ землѣ или въ другомъ мѣстѣ, напр., зданіи или иной собственности. Болѣе правильнымъ должно
