Поймали кочетка, бросили въ колодезь; онъ и сталъ приговаривать: „носикъ, носикъ! пей воду; ротикъ, ротикъ! пей воду“—и выпилъ всю воду. Выпилъ всю воду и полетѣлъ къ боярскимъ хоромамъ; усѣлся на балконъ и опять кричитъ: „кукуреку! бояринъ, бояринъ! отдай наши жорновцы золотые, голубые! бояринъ, бояринъ! отдай наши жорновцы золотые, голубые!“ Баринъ велѣлъ повару бросить его въ горячую печь. Поймали кочетка, бросили въ горячую печь—прямо въ огонь; онъ и сталъ приговаривать: „носикъ, носикъ! лей воду; ротикъ, ротикъ! лей воду“—и залилъ весь жаръ въ печи. Вспорхнувъ, влетѣлъ въ боярскую горницу и опять кричитъ: „кукуреку! бояринъ, бояринъ! отдай наши жорновцы золотые, голубые! бояринъ, баяринъ! отдай наши жорновцы золотые, голубые!“ Гости услыхали это и побѣгли изъ дому, а хозяинъ побѣгъ догонять ихъ; кочетокъ-золотой гребенекъ схватилъ жорновцы, да и улетѣлъ съ ними.—(Записана издателемъ въ Воронежскомъ уѣздѣ).
Поймали кочетка, бросили в колодезь; он и стал приговаривать: «носик, носик! пей воду; ротик, ротик! пей воду» — и выпил всю воду. Выпил всю воду и полетел к боярским хоромам; уселся на балкон и опять кричит: «кукуреку! боярин, боярин! отдай наши жорновцы золотые, голубые! боярин, боярин! отдай наши жорновцы золотые, голубые!» Барин велел повару бросить его в горячую печь. Поймали кочетка, бросили в горячую печь — прямо в огонь; он и стал приговаривать: «носик, носик! лей воду; ротик, ротик! лей воду» — и залил весь жар в печи. Вспорхнув, влетел в боярскую горницу и опять кричит: «кукуреку! боярин, боярин! отдай наши жорновцы золотые, голубые! боярин, баярин! отдай наши жорновцы золотые, голубые!» Гости услыхали это и побегли из дому, а хозяин побег догонять их; кочеток-золотой гребенек схватил жорновцы, да и улетел с ними. — (Записана издателем в Воронежском уезде).
