человѣкъ съ несомнѣнными чертами русскаго происхожденія и съ румянымъ носомъ, окрашеннымъ, кажется, не отъ одного жара кухонной печи. Я сдѣлалъ ему нѣсколько вопросовъ по-русски. Оказалось, что этотъ аѳинскій Каремъ въ-самомъ-дѣлѣ родомъ изъ московской губерніи, заѣхалъ въ Грецію съ своимъ бариномъ и остался здѣсь, не желая вѣчно стряпать на крѣпостной кухнѣ. Хозяинъ хвалилъ его талантъ и честность, но жаловался, что съ тоски по родинѣ у него открылась жажда, въ особенности по воскресеньямъ.
— Не слыхать-ли чего въ Петербургѣ на счетъ крѣпостныхъ людей? — спросилъ меня московскій выходецъ.
Я разсказалъ ему, что зналъ.
— Дай-то Богъ, чтобы насъ отпустили! — говорилъ онъ, переступая съ ноги на ногу.
— А ты скучаешь по Москвѣ ? — спросилъ я.
— Какъ-же: вѣдь у меня тамъ двѣ сестры остались. Кабы что далъ Богъ — тотчасъ-бы воротился.
Итакъ у подножія Акрополя я прежде-всего встрѣтился съ нашимъ современнымъ вопросомъ: чувствительный русскій нервъ и здѣсь откликнулся мнѣ своею болью.
Въ Аѳинахъ приходилось мнѣ прожить только пять дней, а потому послѣ обѣда я приказалъ привести экипажъ и поѣхалъ развозить мои рекомендательный письма. Профессора университета, которымъ я былъ рекомендованъ, приняли меня очень-радушно: я получилъ приглашеніе ѣхать на другой день въ университетъ, осматривать Акрополь и древности. Я сошелся особенно съ Куманудисомъ, профессором латинской литературы. Это молодой человѣкъ съ современнымъ взглядомъ на науку, глубокій знатокъ античнаго искусства и одинъ изъ самыхъ популярныхъ греческихъ поэтовъ. Съ любезной предупредительностью онъ вызвался познакомить меня съ аѳинскими памятниками.
Отпустя экипажъ, я пошелъ бродить по городу. Планъ новыхъ Аѳинъ очень-простъ и нагляденъ. Улица Гермеса, которая идетъ отъ пирейской дороги ко дворцу Оттона,
