Съ прекращеніемъ „Московскаго журнала“ въ 1792 году, Карамзинъ большую часть времени (1793—1795 г.) живетъ въ деревнѣ и издаетъ литературные альманахи, или сборники въ стихахъ и прозѣ, подъ заглавіемъ: „Мои бездѣлки“ (1794 г.), “Аглая“ (1794 г.) и „Аониды“ (1796—1797), затѣмъ „Пантеонъ иностранной словесности“ (1798 г.) и, наконецъ, въ началѣ царствованія Ииператора Александра 1, издаетъ серьезный журналъ „Вѣстникъ Европы“ (1802—1803 г.), въ которомъ является не столько литераторомъ, сколько публицистомъ, къ голосу котораго прислушивалось и правительство и общество. замѣчательно то, что въ этомъ журнал Карамзину приходилось работать почти одному, и потому, чтобы его имя не пестрило глаза читателя, онъ принужденъ былъ изобрѣтать массу псевдонимовъ. Изъ художсственныхъ статей въ „Вѣстникѣ Европы“ помѣщена его повѣсть— автобіографія „Рыцаръ нашего времени“ и историческая повѣсть „Марфа посадница или покореніе Новгорода“. Въ серьезныхъ статьяхъ журнала, касающихся собственно Россіи, Карамзинъ высказываетъ свое мнѣніе о грамотности прежде всего для народной массы, желаетъ, чтобы среднее сословіе читало какъ можно болѣе книгъ, мечтаетъ о проникновеніи науки въ высшее общество, говоритъ о просвѣщеніи въ цѣляхъ благонравія, подъ котррымъ разумѣетъ укрощеніе эгоистическихъ порывовъ, обличаетъ нелѣпое свѣтское воспитаніе на чужой ладъ и стремится показать, что результатомъ его бываетъ нравственное паденіе человѣка, вызываетъ молодыхъ дворянъ къ дѣятельности на пользу общественную и т. д. Вообще, въ „Вѣстникѣ Европы“ Карамзинъ далекъ отъ того благоговѣнія передъ западомъ, которымъ проникнуты его „Письма“, и находитъ, что и человѣку и народу не хорошо вѣчно оставаться въ положеніи ученика, придаетъ большое значеніе національному самосознанію и не берется доказывать, какъ прежде, что „все народное ничто предъ человѣческимъ“. Эти послѣднія мысли онъ развиваетъ въ своемъ разсужденіи „О любви къ отечеству и народной гордости“, гдѣ пеняетъ своимъ согражданамъ за ихъ излишнее смиреніе въ мысляхъ о народномъ своемъ достоинствѣ, такъ какъ смиреніе въ политикѣ вредно: „кто самого себя не уважаетъ, того, безъ со-
