кову.*) „Воззови“, пишетъ Гоголь,—„къ прекрасному, но дремлющему человѣк! Брось ему съ берега доску и закричи во весь голосъ, чтобы спасалъ свою бѣдную душу. Уже онъ далеко отъ берега, уже несетъ и несетъ его ничтожная верхушка свѣта, несутъ обѣды, ноги плясавицъ, ежедневное сонное опьяненіе; нечувствительно облекается онъ плотью и сталъ уже весь плоть, и уже почти нѣтъ въ немъ души. Завопи воплемъ и выставь ему вѣдьму старость, къ нему идущую, которая вся изъ желѣза, передъ которою желѣзо есть милосердіе, которая ни крохи чувства не отдастъ назадъ и обратно“…. Самъ же Гоголь осуществилъ этотъ высокій идеалъ человѣка главнымъ образомъ въ отрицателъныхъ типахъ своей безсмертной поэмы „Мертвыя души“ т. 1-й, которою съ полнымъ правомъ можетъ гордиться наше отечество. Въ ней вылился весь нашъ геніальный русскій писатель, съ глубокой, надрывающей душу, грустью относящійся къ практическому материализму гордаго своими открытіями и изобрѣтеніями 19 вѣка. „Мертвыя души“ есть дѣйствительно поэма, герои которой и, главный изъ нихъ, Чичиковъ, являются воплощеніемъ чисто плотскихъ. матеріалистическихъ наклонностей современнаго общества, и должны пониматься широко: „чичиковщина“ въ широкомъ смысл —не только наше, но и современно мировое явленіе. Въ авторѣ „Мертвыхъ душъ“ мы видимъ гнѣвнаго моралиста, который не могъ не проснуться среди“ общества, охваченнаго стремленіемъ къ наживѣ и пріобрѣтательству,—стремленіемъ, дошедшимъ до полнаго забвенія о Духѣ истины, единомъ подателѣ жизни, очищающемъ души наши отъ всякія скверны.
Гоголь былъ дѣйствительно великій поэтъ, который имѣлъ полное право сказать о себѣ: „Я люблю добро, я ищу его и сгараю имъ“; который такъ тонко умѣлъ прозрѣвать въ дурномъ дурное и такъ ярко отражать пошлость пошлаго человѣка. Если Гоголь сошелъ со сцены, какъ поэтъ-художникъ, то и сошелъ съ нея, какъ истинный геній, сраженный горькимъ сознаніемъ безжиз-
- ) По поводу стихотвор. Языкова „Землетрясеніе“.
