что новые избиратели из благодарности дадут ему, наконец, большинство. Но и этот трюк, в связи с совершенно незаконным нежеланием подать в отставку, был понят публикой и мало способствовал престижу консерваторов: на ноябрьских выборах (1868) они были разбиты на голову, и либералы вернулись к власти, получив большинство в 120 голосов. Королева Виктория, которая тогда уже стала ценить усилия Дизраэли возродить к жизни консервативную партию, предложила ему в утешение пэрство, но он благоразумно отказался, и пэрство было дано его жене, принявшей титул лэди Биконсфильд, по имени небольшого городка, неподалеку от его имения, к-рый фигурировал в одном из его ранних романов. Надо заметить, что Дизраэли еще в 1839 женился на вдове своего парламентского коллеги по округу, которая была на пятнадцать лет старше его. Она принесла ему значительное состояние, которое было умножено в 1847 одним миллионером-консерватором, вознаградившим его «заслуги» по борьбе за хлебные пошлины крупной суммой денег, и в дальнейшем пополнялось в течение ряда лет одной богатой поклонницей, испанской еврейкой, оставившей ему после смерти в 1863 все свое состояние.
В 1868 он уже был очень богатым человеком и близко стоял к финансовым кругам — в частности, к Ротшильдам, что не осталось без влияния на его дальнейшую политическую деятельность. Пока что Дизраэли опять очутился в оппозиции и оставался в ней целые пять лет, выступая сравнительно редко политически и занимаясь литературой (роман «Лотарь»). В это время Гладстон занимался ирландскими делами, восстановляя против себя своими робкими попытками реформы как радикалов, так и реакционеров, провел акт о всеобщем школьном обучении, к-рый вооружил против него церковников, неумело взялся за регулирование юридического положения трэд-юнионов, создав в рабочем классе оппозицию против либералов,^сделал попытку реформировать питейное дело, испугавшую кабатчиков и пивоваров, и в то же время проводил пацифистскую линию во внешней политике, вызывая негодование «патриотов», которые не могли забыть славных дней Пальмерстона. Все это создало благоприятные условия для возрождения консервативной партии, и Дизраэли умело воспользовался ими. В начале 1874 Гладстон вынужден был распустить парламент, потерпел на выборах сильное поражение, и Дизраэли, вступив в обладание властью, образовал кабинет, в который, наравне с богатыми землевладельцами и аристократами, вошли также крупные банкиры и крупные дельцы вообще. С этого момента и начинается настоящая популярность Дизраэли в правящих кругах Англии и создается его репутация как одного из величайших английских государственных деятелей. Дизраэли немедленно взялся за реабилитацию консервативной партии, как самостоятельной партии, не нуждающейся в заимствованиях из чужих программ, а напротив — стоящей на собственной платфор 228
ме. В короткое время Дизраэли провел ряд радикальных мер, освободив в законодательном порядке профсоюзы от тяготевших над ними юридических пут, проведя акт о сооружении дешевых жилищ для рабочих, издав новое законодательство об охране труда женщин и малолетних на фабриках и заводах, проведя закон, воспрещающий перегрузку судов, столь опасную для жизни матросов, — все это и многое другое под лозунгом борьбы против безответственного индивидуализма и кобденизма либералов и в утверждение принципа, что консервативная партия есть йстинная партия народного блага под эгидой патриархальной и сильной монархии. Последняя тогда была весьма непопулярна не только в народе, но и у буржуазных радикалов, среди которых республиканское движение сделалось довольно сильным. Дизраэли, к великому удовлетворению консерваторов, которых он немного огорчил своим социальным законодательством, взялся усердно за реабилитацию монархии, побудив королеву и членов королевской семьи чаще показываться «народу», брать на себя патронажные и церемониальные функции при основании или открытии благотворительных и общественно-полезных учреждений, заставив парламент преподнести королеве в 1876 титул «императрицы Индии». Престиж монархии, несомненно, стал возрождаться, и, в свою очередь, королева Виктория заставила Дизраэли в том же 1876, после проведения им рабочего законодательства, принять, наконец, титул графа Биконсфильда в знак монаршего признания его заслуг перед народом. Эта игра в народолюбие шла, однако, рука-об-руку с весьма активной внешней политикой, принявшей теперь впервые определенно империалистский характер. Она открылась сенсационной покупкой в 1875 (без ведома и согласия парламента) у египетского хедива акций Суэцкого канала — актом, возвещавшим всему миру, к большой радости патриотов и ростовщиков, ссудивших деньги Египту, что Англия уже не выпустит Египта из своих рук и постарается решить давнишний спор с Францией об обладании этой богатой и стратегически-важной страной в свою пользу. Политика эта достигла своего апогея в связи с русско-турецкой войной, когда Б. открыто выдвинул лозунг жизненной важности английских интересов на Востоке и необходимости неизменно стремиться к ослаблению России. Тогда и возникла знаменитая «джингоистская» песня о «кораблях, людях и деньгах», которыми располагает Англия, если захочет воевать, — «джингоистская» от бессмысленного слова «джинго», к-рым благочестивый автор песни заменил непроизносимое всуе слово «бог»‘. Вся пресса, руководимая финансистами и воинствующими членами консервативных клубов, заработала под дирижерской палочкой Б. так, как она давно уже — со времени Кобдена — не работала, и знаменитый ультиматум после Сан-Стефанского мира (см.), сопровождавшийся рекламным бряцанием оружия в виде посылки флота в Дарданеллы и приведший
