вызывающих реакцию. Он может ограничить их настолько, чтобы только тон в 256 колебаний в секунду (zt дробь колебания) мог вызывать данную реакцию. Такая реакция называется дифференциальной, точно настроенной. Очевидно, совершенно то же самое происходит в случае условной эмоциональной реакции. Приучите ребенка к тому, чтобы один вид кролика вызывал в нем страх, и тогда, — если ничего другого не будет сделано, — крыса, собака, кошка, любая опушенная мехом вещь будут вызывать в ребенке страх. Бихэвиорист имеет основание думать, что в точности то же самое происходит и с реакциями любви и гнева.
Это указывает на то, что одна прочная условная реакция в эмоциональной сфере может произвести обширные изменения во всей жизни индивидуума. Такие «перенесенные» страхи представляют, следов., собою реакции недифференцированные, «неопределенные», диффузные. — Образование условных связей начинается в жизни ребенка гораздо раньше, чем думали до сих пор. Это процесс, к-рый в короткий срок усложняет реакцию: ребенок 2—3 лет уже располагает тысячами реакций, воспитанных в нем окружающей его средой. Объяснение возникающих при этом сложных реакций Б. находит в механизме условных рефлексов.
Бихэвиористу нет необходимости при этом погружаться в бездонность «бессознательного» Фрейдовской школы.
Процесс размыкания условной связи. В виду исключительной практической важности вопроса, бихэвиористами были произведены эксперименты в области размыкания условной связи или переключения ее. Нижеприведенный простой эксперимент иллюстрирует сказанное. У ребенка Р/г лет была выработана условная отрицательная реакция: при виде сосуда с золотыми рыбками он отходил либо убегал.
Приводим слова экспериментатора: «Ребенок, как только увидит сосуд с рыбками, говорит: „кусается". С какой бы быстротой он ни шел, он замедляет шаг, как только приблизится к сосуду на 7—8 шагов. Когда я хочу задержать его силой и подвести к бассейну, он начинает плакать и пытается вырваться и убежать. Никаким убеждением, никакими рассказами о прекрасных рыбках, о том, как они живут, движутся и т. д. нельзя разогнать этот страх. Пока рыбок нет в комнате, вы можете путем словесного убеждения заставить ребенка сказать: „Какие милые рыбки, они вовсе не кусаются", но стоит показать рыбку, и реакция страха возвращается. Испробуем другой способ.
Подведем к сосуду старшего брата, 4 — летнего ребенка, к-рый не боится рыбок. Заставим его опустить руки в сосуд и схватить рыбку.
Тем не менее, младший ребенок не перестанет проявлять страх, сколько бы он ни наблюдал, как безбоязненно его брат играет с этими безвредными животными. Попытки пристыдить его также не достигают цели.
Испытаем, однако, следующий простой метод. Поставим стол от 10 до 12 футов длиной. У одного конца стола поместим ребенка во время обеда, а на другой конец поставим сосуд с рыбками и закроем его.Когда пища будет поставлена перед ребенком, попробуем приоткрыть сосуд с рыбками. Если это вызовет беспокойство, отодвиньте подальше сосуд, — так, чтобы он больше не смущал ребенка. Ребенок ест нормально, пищеварение совершается без малейшей помехи. На следующий день повторим эту процедуру, но пододвинем сосуд с рыбками несколько ближе. После 4—5 таких опытов сосуд с рыбками может быть придвинут вплотную к подносу с пищей, и это не вызовет у ребенка ни малейшего беспокойства. Тогда возьмем маленькое стеклянное блюдо, наполним его водой и положим туда одну из рыбок. Если это вызовет смущение, отодвинем блюдо, а к следующему обеду поставим его снова, но уже поближе.
Через три-четыре дня блюдо уже может быть поставлено вплотную к чашке с молоком. Прежний страх преодолен, произошло размыкание условной связи, и это размыкание стало уже постоянным. Я думаю, что этот метод основан на вовлечении висцерального компонента общей реакции организма; другими словами, для того, чтобы изгнать страх, — необходимо включить в цепь условий также и пищеварительный аппарат. Я полагаю, что причина непрочности многих случаев психо-аналитического метода лечения заключается в том, что не воспитывается условная реакция кишечника одновременно с вербальными и мануальными компонентами. По-моему, психо-аналитик не может при помощи какой бы то ни было системы анализа или словесного увещевания вновь включить в цепь условий пищеварительный аппарат потому, что слова в нашем прошлом обучении не служили стимулами для кишечных реакций» (Уотсон). Бихэвиорист полагает, что факты такого рода окажутся ценными не только для матерей и нянь, но и для психопатолога.
Представляет ли мышление проблему? Все возрастающее преобладание речевых навыков в поведении растущего ребенка естественно вводит нас в бихевиористическую теорию мышления. Она полагает, что мышление есть поведение, двигательная активность, — совершенно такая же, как игра в теннис, гольф или другая форма мускульного усилия. Мышление также представляет собою мускульное усилие, и именно такого рода, каким пользуются при разговоре. Мышление является просто речью, но речью при скрытых мускульных движениях. Думаем ли мы, однако, только при помощи слов? Бихэвиористы в наст, время считают, что всякий раз, когда индивид думает, работает вся его телесная организация (скрыто), каков бы ни был окончательный результат: речь, письмо или беззвучная словесная формулировка. Другими словами, с того момента, когда индивид поставлен в такую обстановку, при которой он должен думать, возбуждается его активность, к-рая может привести в конце-концов к надлежащему решению. Иногда активность выражается: 1) в скрытой деятельности рук (мануальная система реакций), 2) чаще — в форме скрытых речевых движений (вербальная система реакций), 3) иногда — в форме скрытых (или даже открытых
