В КП (б)
жение, гл. обр., из-за отсутствия таких «политических центров, которые способны были бы стать во главе поколебавшихся элементов армии и возбужденных элементов мелкой и средней буржуазии». Сейчас, когда мы стоим накануне нового подъема, таким «общенациональным политическим центром, в котором организованный пролетариат и организованная буржуазная демократия могли бы объединить, координировать свою борьбу со старым режимом», может стать Дума. «В настоящей стадии революции, — говорил Мартынов, — значительная масса крестьянства проникнута наивной верой в царя, а значительная масса либеральной буржуазии, напротив того, решительно сочувствует конституционному режиму. То же можно сказать о классификации партий...
Кадеты субъективно враждебны революции, тем не менее они объективно, помимо своей воли и даже против своей воли, содействуют теперь развитию революции... Эсеры же... несмотря на свои демократические революционные лозунги, имеют очень ничтожное и эфемерное значение и, вероятнее всего, скоро сойдут с политической сцены, сыгравши благодаря своим утопиям и благодаря своему эклектизму вредную роль для социалистического движения» (Протоколы Объединит. съезда, М., 1926, стр. 136—138).
Основное противоречие, в к-ром запутались меньшевики, заключалось, т. о., в непонимании главной формы борьбы для данного периода. Это было особенно ярко выражено на съезде меньшевиком Птицыным, который заявил, что массовое революционное движение, как главная форма движения для данного момента, — это выдумка большевиков, ибо такого движения нет, а Гос. дума налицо, поэтому она и является «главной формой движения». Хотя меньшевики и не решались отрицать, что вся совокупность социально-политической обстановки говорит* о новом подъеме революции, однако же форму борьбы для данного этапа они выбирали не революционную, а соответствующую периоду упадка. Такой постановкой вопроса меньшевики играли на руку кадетам, которые основной своей задачей считали необходимость совлечь пролетариат с революционного пути. Что это именно так, свидетельствовала и их вторая ошибка, — на этот раз высказанная совершенно открыто, — что кадеты, партия либеральной буржуазии, революционнее крестьянства. Наконец, последняя крупная ошибка меньшевиков — отрицание важности борьбы с конституционными иллюзиями. Дан на съезде говорил, что социал-д-тия всегда обязана бороться с конституционными иллюзиями, а Плеханов заявил, что такая борьба есть анархизм. «Мы не отказались бы принимать участие в парламенте, — говорил Мартынов, — и тогда, когда у нас установился бы прочный правовой порядок... Тем более мы имеем все основания принимать участие в парламенте, когда прочный правовой порядок еще не установился, когда господство буржуазии еще не утвердилось» (Протоколы Объединительного съезда, М., 1926, стр. 165). Несмотря на количественное преобладание на съезде и полную уве 330
ренность в утверждении меньшевистской резолюции, сами авторы сняли свою резолюцию, предложив съезду совсем не принимать резолюции. Принятие резолюции, в которой признавался новый революционный подъем и необходимость готовиться к нему, связало бы руки меньшевикам в их кадетской практической политике — таков основной мотив меньшевистского маневра. Вопрос об отношении к Думе был по сути дела продолжением вопроса о текущем моменте.
В своей критике меньшевистской резолюции и аксельродовского доклада Ленин указывал, что в резолюции «сквозит всюду неосторожное, если выражаться мягко, оптимистическое отношение к Гос. думе» и что «коренной ошибкой» резолюции является «отсутствие ясной характеристики кадетов, отказ от разоблачения всей их тактики, невыделение кадетов от крестьянской и революционной демократии» (Ленин, Соч., т. IX, стр. 161 и 163). Вопрос о Думе на съезде предрешался уже дискуссией о текущем моменте. Вопрос, по существу, шел уже не о бойкоте выборов в Думу — в большей части России выборы закончились, притом меньшевистское большинство высказалось уже по текущему моменту за участие в Думе, — а о максимальном обеспечении с. — д. выдержанности там, где еще предстояли выборы — в Сибири и на Кавказе. Поэтому, когда Струмилин и Костров внесли поправку к резолюции о Думе: «... всюду, где еще предстоят выборы и где РС-ДРП сможет выставлять своих кандидатов, не вступая в блоки с другими партиями, она должна стремиться провести своих кандидатов в Думу», большевики голосовали за поправку, при чем внесли следующее фактическое заявление: «мы голосовали за поправку Струмилина и Кострова исключительно потому, что считали полезным и важным осудить от лица партии блоки с другими партиями, вопросу же о выборах в Думу, не состоявшихся до сих пор, не придали практического значения, отнюдь не сочувствуя таковым выборам» (Протокблы..., стр. 246—247). С той же целью — обеспечения с. — д. выдержанности — большевики выступали против последнего пункта меньшевистской резолюции, предлагавшей в Думе создать с. — д. фракцию. Раз пролетариат не выбирал в Думу, то с. — д. могли пройти лишь от мелкобуржуазных избирателей или, в лучшем случае, от — крестьян, что отнюдь не гарантировало создание фракции из действительных с. — д., а не околопартийных людей. Меньшевики 60 голосами против 47 оставили этот параграф резолюции и провалили поправку, чтобы с. — д. кандидаты в Думу выставлялись местными рабочими организациями. Единственная уступка со стороны меньшевиков состояла в том, что они согласились составить инструкцию Центральному комитету, поручающую сообщить всем партийным организациям: 1) кого именно, 2) когда и 3) на каких условиях он назначил представителем партии в парламентской фракции, а также сообщить отчеты о деятельности этих представителей партии. Последней резолюцией, в к-рой меньшевики еще коснулись оценки текущего момента, была резолюция о во-
