пастбища и скот, но и всякое другое имущество, включая сбережения и сокровища, к-рые уже распределяются таким образом, что богатым и командующим родам и даже отдельным лицам из них достается львиная доля. В. для этих родов и лиц является уже выгодным промыслом («одним из искусств приобретения») и поэтому поощряется и организуется ими в пределах, допускаемых материальными условиями и настроением соплеменников или сородичей.
В. принимает исключительно беспощадный и опустошительный характер и ведется в грандиозном масштабе вплоть до собственного истощения. Таковы были завоевательные походы Чингис-хана, Тамерлана, Атиллы, Батыя и других азиатских кочевников. Такими же по существу были и походы Александра Македонского. В этих походах мужское население истреблялось, сгонялось с мест или облагалось податями и данью, селения разрушались до тла и расхищались, а женское население соответствующих возрастов распределялось по родам и семействам в качестве наложниц и домашних рабынь. У оседлых, занимающихся еще и земледелием, обществ, в к-рых государственность, благодаря более сильной дифференциации классов, приняла более твердые и определенные формы, как, напр., в древней римской общине, В. имеет своей основной задачей расширение территории и диктуется не столько абсолютной нуждой в земле, сколько земельными аппетитами богатых родов, к которым часто присоединяются и фискальные интересы правящих кругов (включая жреческое сословие). Победители отнимают у побежденных земли, распределяют их между собой и обрабатывают их при помощи туземного же населения, превращаемого в несвободных; в других случаях земли остаются у побежденного населения, которое платит новым владельцам частью урожая и натуральными повинностями. Норманские завоеватели Англии применяли первый метод; арабские завоеватели Испании — второй. Но на этой же стадии развития возникает и широкая практика обращения мужских пленников в рабство, и войны первоначально заканчиваются, а затем постепенно начинают даже предприниматься с целью увода пленных — иногда целыми племенами и народами — в страну победителей, где их в качестве рабов применяют на особо тяжелых и особенно больших работах, реже в ремеслах и профессиях. Войны, продолжая носить территориально — завоевательный характер, вместе с тем приобретают экономический характер, становясь средством для добывания живого орудия труда(instrumenturn vocale) — человека. В маленькой Спарте все сельское хозяйство, к-рым жило государство, велось руками илотов — пленников, обращенных в рабство, и руками рабов же (отдельно от крепостных колонов) обрабатывались латифундии и эксплоатировались естественные богатства Италии и ряда провинций в последние века республики и позже. Особенно грандиозные размеры крепостной и невольничий труд принял в древних азиатских, частью аграрных, но частью такжеи торговых деспотиях (Вавилонии, Ассирии, Персии, Египте, который тоже можно причислить к Азии), воздвигших на порабощении покоренных народов огромные империи с очень высокой цивилизацией: только благодаря применению в гигантских размерах труда пленников и побежденного населения, в этих бедных дождями странах и стали возможны те колоссальные оросительные и дорожные сооружения, на основе которых сложилась и выросла их исключительно высокая материальная и духовная культура.
Наконец, в войнах общин, стоявших на более высокой ступени развития, — общин, к-рые, благодаря своему географии, положению, имели, преимущественно, торговые интересы и которые сохранили нередко еще и родовой быт, но с весьма сильным классовым расслоением, а потому и установившимися формами государственности, — в войнах таких общин преобладает, в ряду всех прочих, новый момент, момент грабежа в «августиновском» смысле, но не в целях потребления или производства, а в целях обмена и торговли. Самый обмен и торговля, которые они ведут собственными или чужими продуктами, немногим лучше грабежа, так как базируются на насилии и обмане. Преимущественно это общины, расположенные на берегу моря или на островах, как, напр., общины финикиян, египтян, ранних норманнов, обитателей британских островов («fuerunt summi latrones in mari», говорили о последних летописцы); но были общины торгового типа и на больших континентальн. путях, как, н апр., арабские, к-рые впоследствии вышли и на морскую дорогу, и их войны носили тот же комбинированный характер. Это была смесь войны, торговли и грабежа, которую Гёте сформулировал в известном двустишии: «Krieg, Handel und Piraterie — dreieinig sind sie, nicht zu trenпеп» (война, пиратство и торговля триедины суть и нераздельны). Предметами этой триединой предприимчивости были не только товары, но и живые люди, которые в качестве невольников публично продавались на всех рынках. Войны не исключали и территориально-завоевательного момента в форме колонизации. Финикияне, например, развивали большую колонизаторскую деятельность и основывали свои фактории и поселения не только на близлежащих островах, но даже на европейском материке (например, в Южн. Италии и даже на берегах Британнии). Норманны же проникали как на отдаленные острова (британские, Исландия), так и в самые отдаленные страны континента, вплоть до Италии и Балкан.
Такова многообразная установка войны у первобытных обществ (бесклассовых или со слабым классовым строением), принадлежащих к предистории, но встречающихся и в более поздние эпохи истории, и у государств, покоившихся на рабском, позднее на крепостном или полукрепостном труде покоренных народов. В этих государствах общественный строй нередко принимал феодальную форму (Вавилония), наиболее нам знакомую, однако, по ее средневековым образцам в Европе. При присущей этой форме
