известного уровня производительности труда, вместе с тем дали возможность дальнейшего развития производительных сил, углубили классовое расслоение данного общества, создав или укрепив положение в нем крупного скотоводческого или земледельческого класса (хотя бы в форме тех или других отдельных родов), и т. о. вывели его на дорогу дальнейшего развития. В такой же мере В. торгового типа в начале нового времени расширили материальную базу для развития «среднего сословия» далеко за пределы возможностей внутреннего накопления и подготовили его превращение в торговую, а затем и промышленную буржуазию со всеми вытекающими отсюда социальными и политическими последствиями.
С другой стороны, те же или другие войны разоряли крестьянство (например, в древней Италии), создавая на его месте пролетариат и подготовляя крушение всего общественного и политического строя, или уменьшали трудоспособное население вообще (Наполеоновские войны во Франций), приводя, наряду с другими факторами, к тому, что промышленность застаивалась и буржуазия обращалась к другим формам хозяйствования (банковскому делу, экспорту капитала, эксплоатации государства в форме создания огромных кадров чиновников и рантье, т. е. кредиторов его, и т. д.). На наших глазах в результате империалистской войны «средние» слои, т. е. свободные профессии, чиновничество и рантье, сильно ослабели, зато окрепло освободившееся от ипотек крестьянство, и еще сильнее окрепли верхи крупной промышленной и финанс. буржуазии: это изменение в соотношении классовых сил приводит к чрезвычайно важным социальным и политическим последствиям. Вообще всякая б. или м. значительная В. вносит изменения в хозяйственную и классовую структуру общества и в зависимости от размеров этих изменений становится отправной точкой для новой линии исторического развития. В этом смысле войны, действительно, являются вехами в историч. развитии народов, и традиционная историография, отдавая столько места В., повинуется, в сущности, правильному инстинкту. Она ошибается лишь в том, что рассматривает В. независимо от ее классовой сущности и обусловленности, и не замечает, что, создавая новое положение, В. все же создает его из элементов, уже раньше существовавших в наличии или в непроявленном виде. Ибо по сути дела война, при всей своей катастрофичности, способствует лишь ускоренному вызреванию процессов, которые уже происходили в недрах общества, но происходили нормальным, т. е. медленным темпом. Это свойство В. обусловлено самой технической природой ее как организованного насилия; насилие, требуя для своего успешного применения и проведения мобилизации больших материальных и духовных ресурсов и напряжения общественных и государственных сил, форсирует упомянутые процессы, доводя до истощения те из них, к-рые отмирали, развертывай в полной силе те, которые близились к зрелости, и выявляя те,которые еще находились в скрытом или полускрытом виде. — В этом заключается положительная сторона войны, которая, при известных условиях, а именно тогда, когда отмирающие процессы и институты (включая также и государственный аппарат), задерживающие развитие живых сил, опрокидываются ею, перевешивает то огромное зло, которое война неизменно причиняет.
Фактически ни один государственный или общественный строй не отмирал сам собой: он неизменно падал под ударами либо революции (внутрен. войны) либо внешней войны. В. как организованное насилие является в этих случаях, как говорил Маркс, «повивальной бабкой», помогающей рождению нового общества из недр старого.
С этой точки зрения приходится рассматривать в особенности те войны, к-рые, под именем национальных (или, скорее, национально-освободительных, т. к. название «национальные» нередко присваивается господствующими классами и историками войнам на основании участия в них народцых масс или с целью маскирования истинных мотивов их — войнам, на деле вовсе не преследующим национальных целей, — ср., например, пресловутые Греко-персидские войны за колонии на малоазиатских островах, «Отечественную» войну 1812 за гегемонию на континенте и преобладание в Константинополе, войны Сербии и Италии против Австрии в 1914—15), революционных и отчасти гражданских, являются по существу расширенными вооруженными восстаниями против тех или иных чужеземных угнетателей и продолжением или особой формой революции. Их природа, как выше указывалось, не в меньшей мере классовая, чем природа других войн, но особенности их таковы, что положительная роль их в историческом развитии данных, а иногда и других, народов перевешивает или компенсирует их отрицательные эффекты. Национально-освободительные войны являлись до сих пор войнами национальных буржуазий против иностранного владычества за право собственной государственности на независимое существование и развитие, что, в условиях политической обстановки, предшествовавшей настоящей эпохе социальных революций, означало также и власть буржуазии в данном государстве. Борьба Нидерландов против Испании в 16 веке уже была такой национально-освободительной борьбой. Но настоящую эру этих войн открывает Франц. революция, к-рая, ведя воружен. борьбу против враждебного народу феодально-монархическ. строя, искала себе в народах, угнетаемых этим же строем, союзников при помощи демократических и национальных лозунгов. Откликаясь на эти лозунги даже против самих освободителей, превратившихся вскоре (в особенности с основанием империи) в поработителей, национальные буржуазии вынуждены были, со своей стороны, втягивать народные массы в борьбу и пробуждать их «национальное сознание», т. е. взывать к историческим традициям, напоминать об общности культуры, языка, религии, расы, указывать на совместные страдания под игом чужеземцев,
