священа вся работа наиболее важной, «первой», или политической, комиссии. Остальные три комиссии — финансовая, экономическая и транспортная — разработали ряд постановлений,, относившихся, гл. обр., к Германии и имевших весьма ограниченное значение. Советская делегация подошла к задачам Г. к. гораздо шире, чем сами инициаторы ее; в своей первой речи при открытии конференции председатель советской делегации наметил подробную схему «восстановления» Европы, включавшую такие меры, как всеобщее разоружение, перераспределение сырья и наличного запаса золота, аннулирование военных долгов, и проч. Но конференция на такие серьезные меры и не думала итти, ограничившись рассмотрением вопроса о проникновении мирового капитала на русский рынок. В частности, предложение советской делегации о всеобщем разоружении вызвало глубочайшее негодование остальных делегаций, и представитель Франции, военный министр Барту, выступил с громовой речью против советской делегации, грозя сррвать конференцию, если советская делегация будет упорствовать в своих предложениях.
На первом же заседании политической комиссии советской делегации был вручен отчет лондонских экспертов в части, касающейся России, и было заявлено, что, хотя отчет этот и не имеет обязательной силы, тем не менее его следует сделать основой переговоров. Согласно этому отчету, содержавшему перечень требований иностранного капитала за понесенные им в Советской России убытки, Советское правительство должно было признать все старые, в том числе и военные, долги дореволюционных правительств, заплатить за все свое революционное законодательство в области промышленности и торговли (вернуть иностранцам национализированную собственность или возместить ее стоимость) и даже компенсировать убытки, нанесенные иностранцам в то время, когда Советской власти еще не существовало (напр., убытки в период существования Временного правительства). В другой части отчета перечислялись мероприятия, которые должно ввести Советское правительство для удобств иностранного капитала, мероприятия, сводившиеся к созданию такого правового и финансового строя, к-рый, по методу капитуляций, обеспечивал бы беспрепятственную колониальную эксплоатацию Советской России.
Каннским и лондонским условиям советская делегация противопоставила свои контрпретензии, обстоятельно мотивировав их в нескольких меморандумах и развив их в целом ряде речей на особых совещаниях с представителями Антанты. Советская делегация заявила прежде всего, что военные долги, по самому существу своему, должны считаться погашенными в виду того, что Сов. правительство отказалось от применения в отношении себя 116 ст. Версальского мирного договора, дававшей России право на возмещение в 16.100 млн. золотых руб.
(военные долги России = 8.846 млн. золотых руб.). Что же касается довоенных долгов, то Сов. правительство соглашалось принятьна себя уплату их, при условии признания его контрпретензий за интервенцию и блокаду. Сов. делегация заявила далее, что крупнейшим недостатком отчета экспертов является полное пренебрежение принципом взаимности: записка экспертов ограничивается почти исключительно установлением мероприятий и правил, к-рые могли бы обеспечить капиталистическим странам получение наибольшей компенсации и выгод от России, не предоставляя ей взамен никакого эквивалента. Прежде чём возлагать на Россию в порядке одностороннего декретирования ответственность за убытки, получившиеся частью в результате войны и революции, частью вследствие интервенции и блокады, предпринятых державами Антанты, надлежит договорным порядком сначала восстановить нормальные отношения между сторонами, а затем уже попытаться достигнуть соглашения о регулировании взаимных претензий, принимая во внимание справедливые интересы обеих сторон. Строгое и последовательное проведение принципа взаимности, принципа невмешательства во внутреннюю жизнь другой страны и принципа полного взаимного юридического признания — является той необходимой основой, без к-рой обсуждение отдельных детальных пунктов едва ли сможет привести к какомулибо полезному результату. Такова была точка зрения советской делегации, высказанная при первой частной встрече Антанты и Советской России (14/IV 1922).
16/IV 1922 произошло событие, поглотившее на несколько дней все внимание конференции: в Рапалло был подписан договор между Советской Россией и Германией, положивший основу для нормальных отношений между ними и явившийся началом «признаний де юре» Сов. правительства. После длительных совещаний союзные державы реагировали на подписание договора постановлением «отстранить Германию от занимающейся русским вопросом политической комиссии на том основании, что она уже урегулировала свои отношения с Россией». После заключения русско-германского договора советская делегация, в целях обеспечения соглашения, пошла на известные уступки в вопросе о частной собственности. Она заявила, что если России оказана будет достаточная финансовая помощь (кредиты на определенную сумму), к-рая ей необходима для экономического восстановления, то Советское правительство согласно будет признать за бывшими собственниками преимущественное право на получение их имуществ в концессию, аренду и на вступление в смешанные общества.
Но тут, когда потребовалось дать ответ на эти новые предложения сов. делегации, среди союзников обнаружились резкие разногласия: бельгийцы, поддерживаемые французами, настаивали на полной реституции их собственности, англо-итальянский проект ответа склонялся к компромиссной форме решения вопроса о частных претензиях иностранных граждан. Искусственный, чисто формальный компромисс между франко-бельгийской и англо-итальянской точками зрения был под конец найден в том, 8*
