к-рые владели не ленами, а аллодами. Они не признавали над собой никакой власти и самого императора рассматривали просто как равного им «свободного господина». Это, впрочем, отнюдь не значило, что императорская власть сразу потеряла всякую реальную опору в стране. Штауфены чрезвычайно искусно пользовались своими правами феодальных сюзеренов в разных частях империи и даже пытались на основе этих прав утвердить свое неограниченное господство в Италии. Выкачивая огромные денежные суммы из ломбардских городов и из перешедшего к ним от норманнов королевства Сицилии, вербуя в Г. большие контингенты рыцарского войска, жаждавшего добычи на полуострове, главные представители династии Штауфенов — Фридрих I Барбаросса (1152—90) и Фридрих II (1196—1250) — снова воскресили мечты о господстве империи на Западе и снова пытались опереться в первую очередь на Италию. Они стремились утвердиться даже на восточных берегах Средиземного моря и с этой целью принимали деятельное участие в крестовых походах (см.) своего времени. И если крестовый поход Фридриха I (1189), в котором император нашел свою смерть, был крайне неудачен, то крестовый поход Фридриха II (1228), наоборот, при сравнительно малой затрате средств, дал ощутительные результаты: по договору с египетским султаном (1229) император получил Иерусалим и целый ряд других городов и местечек Палестины. Эти приобретения, а также прочные дружеские сношения с мусульманскими государями Востока, давали императору возможность извлекать большие прибыли из левантской торговли. На Западе Штауфены не раз одерживали блестящие победы над папством, итальянскими городами и герман. князьями (см. Велъфы и Гибеллины), но, в конце-концов, лишь истощили материальные ресурсы империи и погибли под соединенным натиском своих мощных противников.
Крушение политических замыслов Штауфенов, совершенно невыполнимых в обстановке феодализированного германского общества, знаменовало собой окончательную утрату империей Италии и полный распад центральной власти в Германии.
Германия в 13—15 веках. С эпохи Штауфенов начинается быстрый подъем экономии, жизни Германии. Прогрессирует сельскохозяйственная техника, растет население. Почти всюду начинает преобладать трехполье, вспашка земли становится глубже, производительность почвы увеличивается вследствие применения унаваживания.
Все более и более распространяется культура виноградной лозы, а также конопли, льна. Растет огородничество и садоводство, местами появляется рациональное луговодство. Одновременно захватываются под обработку пустоши, расчищаются леса и осушаются болота; наконец, наряду с внутренней колонизацией, происходит колонизация внешняя — продвижение немецкого населения в страны за Эльбою. Увеличение общей продукции сельского хозяйства ведет к выделению ремесленной и торговой деятельности как особых профессий; появляются специалисты ремесленники и купцы, и таким в. с. э. т. XV.путем создаются предпосылки для развития экономической мощи городов как торговопромышленных центров. Внутренний рост Г. совпадает с оживлением торговых сношений эпохи крестовых походов, и эти торговые сношения являются мощным толчком к ускорению процесса развития денежного хозяйства. Южно-немецкие города через Италию тесно связываются с левантийской торговлей и входят в оживленные экономические сношения с ю.-з. и ю.-в. Европою. На севере немецкие купцы постепенно захватывают монополию торговли на Немецком и Балтийском морях и закладывают твердые основания мощному торговому союзу — Ганзе (см.), раскидывающему свои «конторы» во Фландрии, Англии, Скандинавии, Польше, России. В 13—14 вв. Г. решительно отходит от прежнего натурально-хозяйственного уклада своей жизни. Растут старые и массами возникают новые города с их торг. промышлен. населением — ремесленниками, организованными в цехи (см.), и купцами, организован, в гилъдии (см.); каждый город втягивает в орбиту своего непосредственного хозяйственного влияния бблыпую или меньшую сельскую округу; в этой последней рушатся под влиянием обмена старые формы землевладения и землепользования и намечаются новые формы социального быта.
В изменившейся экономической обстановке прежде всего крепнет новый общественный слой — буржуазия (см.; см. также Город), к-рая постепенно растворяет в своей среде все новые и новые группы приливающего из деревень свободного и несвободного населения и как бы заполняет собою пропасть, отделяющую рыцарство от крестьянства. Для жителей всех категорий городов (имперских, епископских, княжеских) характерно, вопервых, наличие более или менее развитого общинного самоуправления, во-вторых, их привилегированное положение, по сравнению с населением прилегающей сельской округи, именно: наличие финансовых и военных льгот и подчинение всех единому городскому суду, стирающему всякие правовые различия между горожанами и превращающему их в одно городское сословие. При имущественном (часто также политическом) неравенстве горожан, все они, однако, числились равными перед судом и составляли единую самоуправляющуюся общину свободных людей (universitas civium). Всякий зависимый человек, проживший в городе в течение 1 го-г да и 1 дня, получал личную свободу («Die Stadtluft macht frei») и входил на общих основаниях в universitas civium, при чем суд не отличал его от членов старых патрицианских родов, заправлявших делами в городском совете. Естественно, что тяга в города на протяжении 12—14 вв. была весьма сильна, и многие зависимые крестьяне, переселившись в города, получили свободу.
Одновременно и в сельских местностях зависимые слои крестьянства переходили, под влиянием развития денежного хозяйства, к более свободным формам держания земли и добивались большей имущественной и личной самостоятельности. Исходный пункт этого процесса — разложение старой поместной организации с ее делением на господскую 24
