крепиться в ряде союзов, в результате чего произошли смены руководства. В Берлине она овладела окружным советом профсоюзов и многими отдельными организациями. Ей удалось в ряде организаций настолько восстановить массы против предательства вождей, что некоторые местные профорганизации исключили из своих рядов Эберта, Носке и председателя с. — д. партии Вельса.
В Берлине было даже внесено предложение об исключении из союза председателя АДГБ — Легина. Правда, последовавшие съезды союзов не санкционировали эти действия, кроме исключения Вельса, а впоследствии восстановили исключенных в членских правах. В ряде профсоюзов съезды потребовали отмены «делового сотрудничества», в других существовали сильные меньшинства, боровшиеся против него. В Гельзенкирхене рабочие прокатных и горнозаводских предприятий создали самостоятельную организацию, которая заявила о необходимости «непримиримой борьбы со свободными профсоюзами». В Гамбурге и Бремене дома советов профессиональных союзов подвергались форменной осаде вооруженных рабочих.
Несмотря на все это, руководители АДГБ цепко держались за «деловое сотрудничество» и упорно боролись против революционных рабочих. Внутри союзов они развили бешеную атаку на оппозиционные элементы, часто блокируясь при этом с теми межеумочными элементами из независимых, которые сначала заигрывали с оппозицией, а потом, заняв руководящие посты в союзах, сами старались подавить революционные устремления рабочих. В общеполитической борьбе руководящие верхи профсоюзов ушли еще дальше. Об «аполитичности», которую вожди Генеральной комиссии проповедывали, когда дело шло о борьбе на стороне рабочих, сейчас, когда вопрос стал о спасении буржуазии, уже не было речи. Правление АДГБ выступило против всех политических стачек, разлившихся широкой волной в 1919 и 1920. Они были объявлены «дикими», и было запрещено выдавать бастующим какиелибо пособия. Два раза, однако, широкое движение рабочих заставило АДГБ присоединиться к движению против реакции, Смарта 1920, после вступления Каппа в Берлин, когда рабочие массы вооружились против реакции и стихийно забастовали, правление АДГБ, совместно с союзами служащих и чиновников, выпустило воззвание с призывом к всеобщей забастовке. Однако, когда рурские рабочие стали после Капповского путча вооружаться и захватывать в некоторых местах власть, вожди профсоюзов поторопились, вместе с с. — д. партией, заключить с правительством т. н. «Билефильдское соглашение», к-рое предвидело роспуск рабочих отрядов и полное разоружение рабочих. Во время советско-польской войны попытка антисоветского выступления со стороны Антанты встретила мощное сопротивление рабочих. Правления профсоюзов были вынуждены выпустить воззвание, по существу санкционировавшее проводимое рабочими явочн. порядком «прямое действие» — контроль над транспортом с тем, чтобы не пропускать войск иснаряжения для Польши. Однако, вожди профессиональных союзов руководствовались, по их собственному признанию, желанием не дать общей революционной активности рабочих перерасти в движение за действенное выступление Германии на стороне Советской России.
Период революционного подъема 1919—1922 ознаменовался небывалым ростом членства в союзах (см. табл. 1). Но руководители профсоюзов приняли все меры к подавлению революционных настроений этой огромной армии. В ответ на требования рабочих об огосударствлении промышленности («социализации») правление АДГБ опубликовало в ноябре 1921 программу требований, в которой говорилось: 1) о передаче государству 25% всех акций, 2) национализации угольных копей, 3) оплате репараций за счет чрезвычайного налога на богачей, 4) присвоении государством сверхприбыли, получаемой промышленностью от инфляции.
Внеся, т. обр., известное успокоение в ряды рабочих, вожди абсолютно ничего не предприняли, чтобы претворить эти требования в жизнь, а сделали, наоборот, все возможное, чтобы имевшиеся выступления рабочих не увенчались успехом. Они объявили незаконной забастовку железнодорожников в 1922, разрешив этим штрейкбрехерство. Еще показательнее было их поведение во время движения за свержение правительства Куно в 1923. Сильное брожение рабочих, вызванное оккупацией Рура, неслыханной инфляцией и общей бессмысленно реакционной политикой правительства Куно, заставило вождей профсоюзов высказаться против этого правительства, но они не только не предъявили своих требований, когда на смену пришло правительство Штреземана, но предоставили ему неограниченные полномочия на отмену ряда завоеваний, сделанных рабочим классом в 1918. С согласия профсоюзов правительство отменило 15 октября 1923 закон о государств, помощи безработным, разрешило предпринимателям увольнять по своему усмотрению рабочих с предприятий, отменило 8 — часовой рабочий день.
Таковы были результаты пятилетней практики «делового сотрудничества». На Лейпцигском съезде 1922, проходившем под сильным давлением оппозиции, большинством 345 голосов против 327 было решено отменить «деловое сотрудничество», что, однако, не было выполнено правлением АДГБ, так как по его подсчету 327 делегатов, голосовавших против резолюции съезда, представляли больше членов союзов, чем 345 делегатов, голосовавших за эту резолюцию... После отмены в 1923 тех завоеваний рабочих, к-рые реформисты приписывали соглашению от 15 ноября 1918, им все же пришлось в 1924 расторгнуть договор о «деловом сотрудничестве». Но в годы стабилизации марки и позднее сотрудничество вылилось в новые, «более совершенные» формы, которые по существу сводятся к участию в органах так называемого хозяйственного самоуправления, «заводской демократии», в развитии профсоюзных предприятий — профсоюзного капитализма — и развитии системы государственного арбитража.
