предназначенные для борьбы с профессиональными рабочими организациями, бурно росшими после отмены закона о социалистах (число организованных в «свободные» профессиональные союзы с 1891 по 1905 возросло с 277 т. до 1.344 т.). В 1890 возник союз герм. металлозаводчиков, к 1904 объединились в имперском масштабе текстильные фабриканты. К 1900 существовало 19 общеимперских, 58 областных и 121 местное объединение такого типа. Три года экономического процветания (1904, 1906 и 1907) принесли с собою прирост первых — на 38, вторых — на 120 и третьих — на 530. В 1913 предпринимательских союзов национального масштаба насчитывалось 109, государственного — 494 и местного — 692. В общем, они объединяли 145.207 предпринимателей, у которых было занято 4.641 тыс. рабочих.
Возросло, хотя и в меньшей степени, и богатство класса крупных землевладельцев (22 т. семей, 0, 1% всего населения, обладали 7, 8 млн. га, или 28% всей удобной земли), сумевших в период с. — х. кризиса поднять доходы от земельной ренты политикой безудержного аграрного протекционизма, а с началом 20 в. использовавших, сверх того, и значительное повышение мировых цен на продукты с. х-ва. Об усилении социального могущества этих двух классов красноречиво говорят данные прусской статистики. В 1895 в Пруссии насчитывалось всего 8.375 лиц с состоянием от 500 т. до 1 млн. мар., в 1911 их было уже 13.800. В то же время число лиц с состоянием от 1 до 2млн. мар. увеличилось с 3.429 до 5.916, а число лиц, имевших от 2 и больше млн. мар., возросло с 1.827 до 3.425.
Состояние владельцев Крупповских заводов определялось в 200 млн. мар. Об удельном весе денежной буржуазии говорит хотя бы такой факт, что из 43 млрд, национального дохода, полученного в 1907, — 6, 5 млрд, (или одна седьмая) поступило в виде процента на капитал.
В то же время наблюдалось характерное для эпохи финансового капитала сращивание промышленного капитала с банковым, а также сближение между представителями крупного землевладения и магнатами промышленного капитала. Это сближение, в основе к-рого лежало стремление обеих социальных групп превратить империю в экономически самодовлеющее целое, ускорялось помещением избытка юнкерских доходов в промышленные предприятия, а также превращением землевладельцев в собственников сахароваренных и винокуренных заводов, крупными операциями банков с ипотечными ценностями, образованием гигантских комбинированных предприятий, владельцы которых в то же время были собственниками земельных недр (промышленные феодалы типа Круппа или Штумма), приобретением дворянских имений разбогатевшими буржуа, заинтересованностью обоих классов в росте милитаризма и маринизма, семейными связями между земельной и промышленной аристократией, ит. п.
Параллельно происходило сглаживание противоречий внутри буржуазии, обусловленное смягчением антагонизма между промышленным и торговым капиталом в связи.с ослаблением последнего и превращением частных торговцев в простых агентов синдицированной промышленности, образованием единого классового фронта всей промышленной буржуазии в борьбе с рабочим движением, незаинтересованностью гигантов промышленности в дальнейшей борьбе с попытками возродить умирающее ремесло, наконец, заинтересованностью широких кругов буржуазии и буржуазной интеллигенции («новое среднее сословие») в империалистическ. политике. Но если различные слои буржуазии все более и более превращались в «сплошную реакционную массу», то классовая борьба между буржуазией и пролетариатом, напротив, обострялась в связи с борьбой германских промышленников за мировой рынок и наступившей с первого десятилетия 20 в. дороговизной предметов первой необходимости, которая обгоняла рост денежной заработной платы. Действия этих могущественных факторов не могли парализовать ни значительный подъем благосостояния рабочей аристократии, сопровождавшийся, однако, весьма скромным улучшением в положении остальной массы пролетариата, ни весьма неудовлетворительное фабричное и социальное законодательство, ни жалкие паллиативы в жилищном вопросе. С другой стороны, с наступлением периода высоких цен на продукты сельского хозяйства усилился натиск на крестьянскую собственность со стороны крупного землевладения, которое остановилось в своем развитии в годы сел. — хоз. кризиса. Возрождение антагонизма между крестьянством и юнкерством выразилось, м. пр., в недовольстве крестьянских элементов Союза сельских хозяев политикой его заправил и попытке создания самостоятельной крестьянской организации (Германский крестьянский союз в Померании, основанный в 1909).
Блестящие парламентские успехи с. — д-тии, захирение и политическое банкротство левого крыла либерализма, переход в империалистический лагерь партии Центра и лево-либеральных группировок, сближение всех либеральных партий, а особенно националлибералов, с консерваторами, наконец, непримиримая позиция, занятая в отношении соц. — д-тии национал-либералами и Центром [см. Эпоха Германской империи (до 1914), Политические партии] — все это было лишь политическим выражением новых условий классовой борьбы.
Внешняя политика Г. (1894—1900). Рост колониальной экспансии, милитаризма и маринизма.
Усиление англо-германских противоречий. Наступление «новейшего» курса (так называют обычно перелом в политич. развитии Г. со времени отставки Каприви и назначения канцлером Гогенлое) сказалось, прежде всего, в переходе Г. от континентальной политики к мировой, проводниками которой были назначенный (в 1897) статс-секретарем по иностранным делам Бюлов (см.), морской министр Тирпиц (с 1897, см.) и, наконец, сам Вильгельм II. Колонии, приобретенные в эпоху Бисмарка, менее всего могли удовлетворить все возраставшие потребности герм. промышленности в новых
