. 109
ГЕРМАНИЯ
Чтобы обеспечить себе поддержку остальных членов Тройственного союза, герм. правительство вело переговоры и относительно участия Австрии и Италии в возможном (хотя и нежелательном с герм. точки зрения) разделе азиатских провинций Турции. С весны 1914 рус. и франц. дипломатия усердно работала над превращением соглашения с Англией в формальный англо-франко-русский союз. В герм. печать проникли слухи о возможности заключения англо-русской морской конвенции, переговоры о к-рой действительно имели место.
4) Положение Г., имевшей против себя могущественное Тройственное согласие, ухудшалось явной ненадежностью Италии как участника Тройственного союза (возобновленного в последний раз в декабре 1912) и враждебной позицией, занятой японскими империалистами в связи с внедрением Г. в Шань-Дун и превращением Кяо-Чао из торговой гавани в военно-морскую базу Г.; последние ожидали лишь разгрома Германии в предстоящей европейской войне, чтобы выжить ее из Китая.
5) В случае европейской войны Г. не могла рассчитывать на благожелательный нейтралитет Соед. Штатов Сев. Америки, отношения с к-рыми стали заметно ухудшаться со времени вступления Г. на путь активной империалистической политики в Вост. Азии и Океании. Появление германских крейсеров перед Филиппинскими о-вами, неосторожно обещанными Г. американским послом в начале Испано-американской войны, едва не привело к вооруженному столкновению между герм. и америк. эскадрами. Германо-американский антагонизм дал себя знать и в вопросе о разделе Самоанских о-вов (1899). Но особенно неблагоприятно отозвалось на отношениях между обоими государствами участие герм. судов в блокаде Венесуелы (1902), в чем америк. империалисты усмотрели нарушение доктрины Монро (см.). Все попытки Г. вернуть расположение Соед. Штатов (дружественные заверения кайзера, путешествие принца Генриха в Соед. Штаты и т. п.) не увенчались успехом.
Н. Лукин.
Со времени империалистской войны до ноябрьской революции. Начало империа листской войны. Последние годы перед империалистской войной полностью выявили как классовое соотношение сил, толкавшее Германию на путь военных авантюр, так и международную обстановку, в которой эта развязка должна была наступить. Господствовавший в стране блок тяжелой промышленности и помещиков решил наверстать потерянное время, когда Г. не принимала участия в капиталистическом разделе мира, и добиться передела его путем угроз, дипломатического шантажа и, на худой конец, войны. Эта политика не встречала должного сопротивления ни со стороны мелкобуржуазных масс, ни со стороны рабочего класса. Правда, тяжелое бремя вооружений, требовавшее увеличения налогов и делавшее невозможным проведение социальных реформ, ложилось, гл. обр., на эти классы. Но росту антиимпериалистических настроений мелкой буржуазии противодействовали державшие ее под своим влиянием партии като 110
лического Центра, прогрессистов и консерваторов; что же касается рабочих масс, то их убаюкивала своей пацифистской пропагандой с. — д-тия. Наметившееся после первой русской революции полевение пролетариата не только не находило своего отражения, в деятельности с. — д-тии, но, наоборот, встречало противодействие в ее руководящих кругах. Господствующие классы великолепно учитывали это обстоятельство.
Значительно менее благоприятной была международная обстановка. Главный союзник Г., Австро-Венгрия, находилась несомненно в процессе разложения. Балканские войны доказали, что младотурецкий режим не сумел обновить и усилить Турцию. Верность Италии Тройственному союзу была более чем сомнительна. Что же касается врагов Г., то они успешно готовились к войне. Россия обновляла за счет французских займов свою армию и увеличивала сеть стратегических ж. д. Франция ввела трехлетнюю военную службу и проводила, хотя и с большим напряжением, технические реформы в армии.
В Англии лорд Холден закладывал основы армии, которая могла бы сыграть роль в мировой войне. Надежда на то, что частичное соглашение с Англией по ближневосточным и африканским вопросам сможет сгладить остроту противоречий, вызванных морскими вооружениями Г., была сомнительна. Хотя эти прртиворечия отчетливо сознавались общественным мнением всей Европы, включая и Г., кайзеровская дипломатия проявила роковую недооценку возможной роли Англии в надвигавшейся катастрофе; она продолжала считать, что, во-первых, нельзя допустить умаления престижа Австро-Венгрии, ибо Г. осталась бы тогда изолированной, и что, вовторых, во всех конфликтах с Россией решительный нажим на нее даст тот же результат, что и во время балканского кризиса 1908—1909, т. е. заставит ее отступить.
Эта оценка внутреннего и внешнего положения определила политику герм. правительства во время кризиса, вызванного убийством австр. наследника Франца Фердинанда (см. Империалгютская война). Все документы, касающиеся возникновения империалистской войны, изданные разными правительствами, позволяют считать установленным, что германское правительство стремилось во время предвоен, кризиса обеспечить Австрии возможность расправы с Сербией, что означало бы блестящую победу над Россией и создало бы возможность отрыва ее от Франции и Англии. Герм. империализм надеялся, что ему удастся таким путем локализировать войну, усилить свое международное положение и открыть путь к переделу мира. Когда эти надежды рухнули, когда Г. оказалась перед фактом войны и с Францией и с Россией, то глава герм. правительства продолжал еще рассчитывать на сохранение англ. нейтралитета. Надежда эта показывает, насколько лишенной чувства действительности, и поэтому обреченной, была герм. дипломатия.
Зато в области внутренней политики расчеты герм. империализма оправдались полностью. Не только все буржуазные партии и вся буржуазная печать помогли герм. пра-
