В 1829 исполняется, наконец, желание Гоголя выехать в Петербург. Окончивши лицей, заезжает он на короткое время к себе домой и затем со своим приятелем Данилевским уезжает в желанную столицу. Однако, Петербург принимает провинциальных пришельцев отнюдь не ласково. Гоголю не только не достается квартира с окнами на Неву и «служба государственная», а приходится познакомиться с самой настоящей нуждой.
Из Васильевки не могут высылать ему даже необходимого прожиточного минимума.
Мечты начинают линять, и ему приходится искать работы уже не для славы, а для денег. Но и это оказывается далеко не легкой задачей. Целый ряд попыток заканчивается полной неудачей. Проба поступить в актеры ничего не дает, изданная Гоголем поэма «Ганц Кюхельгартен» встречает со стороны критики такой прием, что автор сам спешит скупить все экземпляры и сжигает их в печке. Наконец, Г. охватывает отчаяние, и он решает совсем покинуть Россию и искать в чужих краях страну счастливой жизни и производительного труда. По свидетельству Данилевского, Г. рассчитывал обосноваться в Америке. Получив в это время от матери 1.500 руб. для уплаты процентов в банк, Гоголь, недолго думая, с этими деньгами и уезжает на пароходе за границу. Однако, и эта попытка на первых же порах оказывается неудачной. Оторванный от родины, Гоголь чувствует себя крайне тяжело. Он проводит за границей всего 3 месяца и, едва взглянув на Любек, Гамбург и Травемюнде, возвращается в Петербург. Наступает как будто полоса примирения с серой действительностью: Г. трезво оценивает свое положение и стремится поскорее устроиться куда-нибудь чиновником. Вскоре ему удается поступить на службу в департамент уделов. Жизнь как будто подсмеивается над всеми надеждами и мечтами Гоголя и готовит ему обычную карьеру прогоревшего помещика. Ему приходится довольствоваться незначительным местом, получать весьма скромное жалование и часто испытывать нужду. Свои финансовые недочеты пополняет он заказной литературной работой, а также отчасти уроками и гувернерством. Однако, в конце года положение его начинает улучшаться. Некоторые из помещенных им в «Литературной газете» работ дают ему возможность познакомиться с Жуковским, который со своей стороны поручает его заботам Плетнева. С этого момента начинается сближение Г. с крупнопоместным и великосветским кругами. Плетнев проявляет по отношению к Г. почти отеческую заботливость: предоставляет ему место учителя в Патриотическом ин-те и, кроме того, частные уроки в знатных семействах Васильчиковых и Балабиных, а самое главное — вводит Г. в Пушкинский кружок. В кружке Пушкина Гоголь находит первое сочувствие своим литературным предприятиям. Уже давно им был составлен план создания целого ряда «малороссийских» повестей. Еще в 1829, только-что приехавши в Петербург, Г. просит мать в письмах о присылке ему всяких сведений о малорусском быте и нравах, о присылке комедий его отца и т. п. Следствием этого явиб. с. э. т« XVII.лись рассказы из украинской жизни — «Ночь накануне Ивана Купала» и другие, к-рые теперь и были объединены Гоголем в сборн.
«Вечера на хуторе близ Диканьки» и изданы под псевдонимом Рудого Панька (1831).
Сборник этот имел большой успех и вызвал симпатию как со стороны публики, так и со стороны большинства критиков. Этот первый успех, а также и сочувственное внимание избранного литературного круга окрылили Гоголя и возвратили ему его прежнее самомнение. Ему стало казаться, что он нашел свое настоящее призвание, что он должен служить обществу как пророк и учитель. Его самоуверенность стала неприятно поражать даже людей, к нему расположенных и высоко его ценивших как писателя.
В 1833 Гоголь пишет матери: «Я вижу яснее и лучше многое, нежели другие... Я исследовал человека от его колыбели до конца и от этого ничуть не счастливее. У меня болит сердце, когда я вижу, как заблуждаются люди. Толкуют о добродетели, о боге и между тем не делают ничего. Хотел бы, кажется, помочь им, но редкие, редкие из них имеют светлый природный ум, чтобы увидеть истину моих слов». В 1832 Г. в первый раз выезжает на лето домой. Проездом в Москве заводит он новые литературные знакомства и дружеские связи с Погодиным, семейством Аксаковых, с Загоскиным, Максимовичем и Щепкиным. Впечатления, полученные на родине, были весьма невеселые: Г. наблюдает все прогрессирующий упадок поместного хозяйства и, в первую очередь, своего собственного. По возвращении в Петербург Г. начинает добиваться профессуры сначала в Киевском, а затем в Петербургском университете. Свой литературный труд он не считает еще ни основным «служением» обществу, ни достаточной экономической базой. Все внимание устремляет он на науку, на историю и льстит себя надеждой с университетской кафедры сказать человечеству новое пророческое слово о его судьбах.
Исполненный сознания живших в нем богатых внутренних сил, а также проникшись идеей о неизмеримом превосходстве гения над толпой, Гоголь и не задумывался даже о серьезной научн. ответственности'профессуры. Ему представлялось, что одним даром картинного представления минувших событий он вполне затмит «толпу вялых профессоров». Насколько наивно представлял он себе научную работу, показывает уже та легкомысленная манера, с к-рой говорит он о своих ученых затеях, когда хочет «дернуть историю Малороссии томиков в восемь или девять», «удрать» необыкновенное издание малорусских песен, и пр. Он тем более уверен в успехе, что считает себя уже имеющим опыт в деле преподавания. Он признается своим друзьям, что учителем в Патриотическом институте он чувствовал себя отлично и что его занятия составляют для его души «неизъяснимые удовольствия». Стремление Г. получить профессуру неожиданно увенчивается успехом. По ходатайству Пушкина и Жуковского ему предоставляется в Петербургском университете кафедра по средней истории. Заранее уверенный в успехе, Г. да| же не спешит сосредоточиться на предмете 12
