ворот поставил в Париже у власти Коммуну, в ее распоряжении была организованная революционная армия — национальная гвардия, состоявшая главным образом из рабочих и сформированная во время осады Парижа для его обороны. Эта армия была хорошо вооружена и имела свою артиллерию. Силы контрреволюционного правительства, засевшего в Версале, были невелики. Армии оно не имело, если не считать незначительных отрядов. Если бы Коммуна немедленно двинула свои войска на версальцев, она могла бы свергнуть правительство буржуазной и помещичьей контрреволюции и чрезвычайно усложнить своим классовым врагам организацию военных действий против революционного Парижа. Коммуна этого не сделала. Ее войска не пошли на Версаль.
Это позволило правительству Тьера образовать армию из войск, стянутых из провинции, и из пленных, отпущенных Германией по его просьбе. Когда Версаль стал сильнее Коммуны, он прекратил ведение каких-либо переговоров — его армия штурмовала и взяла Париж. Г. в. закончилась грандиозными уличными и баррикадными боями и жесточайшим белым террором, жертвой которого сделалось ок. ста тысяч рабочего населения Парижа. Опыт Коммуны был учтен рус. пролетариатом, к-рый в Октябрьскую революцию всегда, когда это было возможно, весьма успешно применял наступательную тактику против сил контрреволюции.
Пролетарские гражданские войны открывают новую эпоху в истории человечества.
Вспыхивая спорадически еще впору прогрессивного развития капитализма, они становятся совершенно неизбежными в эпоху империализма и сочетаются с освободительными войнами угнетенных колониальных и полуколониальных народов. Пролетарские гражданские войны сплачивают миллионы и миллионы трудящихся, освобождающихся от капиталистического ига, пробуждают колоссальную творческую энергию и величайшее самопожертвование этих миллионов и тем обеспечивают победу над более сильным противником. Начинаясь в каком-либо капиталистическом государстве и приводя здесь к захвату власти пролетариатом и укреплению его диктатуры, они заканчиваются лишь с победой мировой пролетарской революции и переходом в руки пролетариата власти во всех крупнейших капиталистических государствах.
V. Г. в. и научный социализм.
Революционный марксизм исходит из того, что переход от одной общественной формации к другой, хотя и подготовлен постепенным развитием нового общества в недрах старого, но осуществляется революционным путем. Уже в ранних произведениях первых величайших теоретиков научного социализма, Маркса и Энгельса, — в «Коммунистическом Манифесте» 1848 — указывалось, что «пролетариат, путем насильственного низвержения буржуазии, кладет основание своему господству». Блестящим подтверждением этого положения явился уже опыт Парижской Коммуны 1871 — первой пролетарской революции, практически по 684
ставившей вопрос о создании социалистического общественного строя. Коммуна с исключительной яркостью продемонстрировала неизбежность пролетарской Г. в., и, подводя итоги борьбе Коммуцы, Маркс с полным правом мог написать: «После Троицына дня 1871 г. не может уже быть ни мира, ни перемирия между франц. рабочими и присвоителями продукта их труда».
Вожди 2 Интернационала, выхолащивая революционное содержание из научного социализма, постарались извратить вопрос о неизбежности революции вообще, а также и о неизбежности Г. в. при переходе к социалистич. обществу. Ревизионизм, руководимый Бернштейном, открыто отказался от революционного пути, подменив его мирным развитием демократии и парламентскими победами рабочей партии, к-рые передадут будто бы власть в руки рабочего класса.
Реформисты не остановились даже перед тем, чтобы сфальсифицировать взгляды Энгельса на Г. в., высказанные им во введении к «Классовой борьбе во Франции» К. Маркса, и превратить великого революционера в «мирного поклонника законности quand pieme» (см. Восстание вооруженное) — Между тем развитие империализма и милитаризма, бешеная подготовка к международной войне становились настолько очевидными, что, как неоднократно подчеркивал Ленин, конгрессы 2 Интернационала — Штуттгартский, Копенгагенский и Базельский — вынуждены были под давлением левого крыла принимать резолюции о необходимости, в случае, если война разразится, «использовать вызванный ею социальный и экономический кризис для возбуждения народных масс и ускорить падение политического классового господства» (из резолюции Штуттгартского конгресса о войне). Но эти решения как известно остались на бумаге. Формально господствовавшие во 2 Интернационале центристы, с Каутским во главе, придерживались в конечном счете тех же взглядов на Г. в., что и откровенные оппортунисты, пытаясь лишь маскировать их революционной фразеологией. По существу с. — д-тия производила идейное разоружение рабочего класса усыпляющими рассуждениями о мирном, органическом развитии, не ведя почти никакой партийной работы в армии из боязни лишиться легальности. Игнорирование с. — д-тией тезиса о неизбежности Г. в. фактически означало отказ от борьбы за уничтожение буржуазии как класса, соглашение с капиталом и превращение ее в буржуазную рабочую партию. Эту эволюцию с. — д-тия закончила во время войны 1914—18 и в послевоенный период. Усиленно пропагандируя «гражданский мир» во всех его видах, она на практике однако не отказалась от Г. в. и активно вела ее руками Носке и Шейдеманов разных стран — но только против рабочего класса, за сохранение буржуазного классового господства. При этом осуществлении Г. в. против пролетариата как чудовищно должно звучать заявление идейного вдохновителя герм. с. — д-тии Каутского о том, что «гражданская война — смертельный враг революции, ибо последняя нуждается в спокойствии и безопасности»!
