обмана масс. Сюда отчасти относится и «Социально — этическая школа», сторонники которой получили название «катедер — соци-> алистов» («социалистов от кафедры»). Эта школа стремится примирить пролетариат с капитализмом, устраняя уродливые явления последнего, и таким образом избежать социальной революции. О таких «социалистах» еще в «Коммунистическом Манифесте» было сказано, что они «хотят сохранить основные условия современного общества, устранив борьбу и опасности, составляющие необходимые их следствия..* Этот социализм в сущности требует только, чтобы рабочий продолжал жить в буржуазном обществе, но перестал его ненавидеть». Известный историк французск. социализма Лоренц Штейн еще в 1860 указывал, что королевская власть в борьбе с либеральной буржуазией «для сохранения своей самостоятельности своего высокого положения имеет только один верный исход, именно — стать во имя народного блага и свободы во главе социальной реформы со всею той осмотрительностью, достоинством и силой, к-рая подобает высшей в государстве власти». Еще раньше претендент в императоры, Луи Бонапарт, в своей книге «Наполеоновские идеи» демагогически заигрывал с рабочим классом и выдвигал мысль, что поднять рабочих из их нищеты, бесправия и общего бедственного состояния может лишь человек, «в котором олицетворялась бы демократия и который взял бы из социалистических идей все хорошее, чтобы вырвать это хорошее у революции и приложить его к правильному общественному строю». — Та пародия на Г. с., которую проводил позднее в своих социальных и экономических мероприятиях Наполеон 111 (см.), а отчасти его ученик Бисмарк, переходила в откровенный полицейский социализм (см.), политику «кнута и пряника», к-рую грубо и неуклюже пытался, накануне революции 1905, проводить и рус. царизм в виде зубатовщины (см.).
Лит.: Сен-Симон А., Избранные сочинения (1819—25), М. — П., 1923; Волгин В. П., СенСимон и сенсимонизм, 2 изд., М., 1925; Блан Л., Организация труда. [Л.], 1926; Ла ссальФ., Гласный ответ Центральному комитету^ Сочинения, т. II, [М.], [1925]; его же, Книга для чтения рабочих, там же; его же, Господин Цастиа-Шульце Делич, экономический Юлиан, или капитал и труд, Сочинения, т. Ill, [М.], [1925]; Плеханов Г. В., Экономическая теория Карла Родбертуса-Ягецова, т. I, 3 изд., М., [1925]; Виноградская П., Фердинанд Лассаль, М. — Л., 1926; Переписка Лассаля с Бисмарком, «Летописи марксизма», М., 1928, № 6; Bonaparte N. L., Des idSes napol6oniennes, P., 1860; Геркнер Г., Рабочий труд в Зап.
Европе, 2 изд., СПБ, 1906, гл. «Государственный социализм» (точка зрения буржуазного демократа); Rodbertus-Jagetzow К., Zur Erkenntnis unserer staatswirtschajtlichen Zustande, 1 Heft, NeuBrandenburg — Friedland, 1842; eгож e, Zur Beleuchtung der sozialen Frage, T, 1—2, B., 1885; eгож e, Briefe und sozialpolitische Aufsatze, В-de I — . II, B., [1880]. в. Горев,
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ФЛАГ, одноцветное или многоцветное полотнище, поднимаемое в качестве отличительного знака на военных и торговых судах, на посольствах, таможнях и иных государственных учреждениях и зданиях. Право пользования флагом является признаком независимости государства, причем описание его входит в основные законы страны. Согласно ст. 71 Кон 504
ституции СССР и Постановлении ЦИК и СНК СССР от 29 августа 1924, Г. ф. QCCP является красн. прямоугольное полотнище, в левом верхнем углу к-рого изображены золотые серп и молот накрест, а над ними красная пятилучевая звезда с узкой золотой каймой (его изображение см. в ст. СССР).
Лит.: Дунин-Борковский К., Альбом флагов и вымпелов РСФСР, М., 1923; его же, Альбом флагов и вымпелов СССР, M., 1925.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЯЗЫК, язык, обязательный к употреблению во всех гос. учреждениях и в сношениях к администрации данного государства с населением. Некоторые законодательства требуют употребления Г. я. частными лицами в общественных местах, в собраниях, на вывесках и т. д.(Германия с 1908 по 1917). Характерная чертаГ. я. — его стремление к монополии, из к-рой допускаются лишь местные или временные изъятия. При допущении двух или более языков к употреблению в гос. аппарате, имеет место равноправие языков. — В новой истории Европы Г. я. обычно являлся орудием классовонациональной политики правительств; в качестве Г. я. в одноплеменных государствах служил диалект, употреблявшийся дворянством и буржуазией (Франция, Испания); в разноплеменных государствах — язык «господствующих» нации и класса; а иногда, при пестроте правящих слоев, — латинский язык, чуждый массам, но доступный правящим слоям и сплачивавший их между собой (в Венгрии до 1836).
Стремление к единству Г. я. резко обозначилось в эпоху т. н. полицейского государства в виду удобства его для централизованных управления и армии (интересы дворянства) и для расширяющегося торгового оборота (интересы буржуазии); торговый оборот однако требовал живого языка и вытеснял из гос. аппарата латинский, начиная с Англии (где ряд формул еще сохранился в судопроизводстве) и кончая Венгрией. За последние сто лет перед империалистской войной монопольный режим Г. я. мог считаться господствующим; при этом политика буржуазно-национальных группировок в многоплеменных государствах, с борьбой за места в гос. аппарате и с принудительной ассимиляцией слабых народностей в школах (теория т. н. Volkermord’a), создала два типа конституционной монополии Г. я. — тип оборонительный, как в Норвегии, и тип наступательный, как в России. Требование норвежской конституции 1878 об употреблении норвежского языка в гос. делах и законах, связанное с запрещением приема на службу лиц, не знающих этого языка, вызвано интересами норвежской буржуазии, боровшейся против заполнения администрации шведским дворянством (при шведско-норвежской унии).
Наступательная же националистическая политика царского правительства вызвала постановление Основных законов 1906 о том, что рус. язык есть язык общегосударственный, обязательный к употреблению в армии, во флоте и во всех гос. и общественных установлениях. «Употребление местных языков и наречий в гос. и общественных установлениях определяется особыми законами»(ст. 3).
На практике местные языки однако вся-
