стремится продолжать движение исключительно по прямой; переход из прямолинейного движения в криволинейное объясняется столкновением с другими частицами, и т. о. во всяком движении образуется некоторый круг из всей одновременно движущейся материи; 3) всякое твердое тело при столкновении с другим твердым телом не прекращает своего движения, но отклоняется в противоположную сторону; при встрече же с мягким телом передает последнему все свое движение и потому само немедленно приходит в состояние покоя.
На основе изложенной механической теории материи и движения Д. строит свою космологию. Всемирно историческое значение этой космологии в том, что в ней Д. впервые в летописях новой науки развил историческую точку зрения применительно к природоведению. Космология Д. есть в то же время космогония. Исходя из мысли, что теория современного состояния физического мира неполна и далее немыслима без его истории, Д. построил грандиозную по широте натурфилософского охвата космогоническую гипотезу. По замыслу Д., его космогония должна была объяснить развитие мира, начиная с первичного однородного состояния материи вплоть до нынешней сложной структуры солнечной системы и земли, охватывая так. обр. историю вселенной, историю земли, историю растений, животных и человека. Основой развития вселенной Д. провозгласил вихреобразное движение первоначально однородных, позже — дифференцировавшихся частиц (подробнее об этом см. ниже, в главе: Декарт как математик и физик).
Космогония и натурфилософия Д. завершаются антропологией или учением о человеке. В антропологию Д. резко вторгаются дуалистические противоречия декартовой системы: по Д., человек есть реальная связь безжизненного, бездушного телесного механизма и разумной — волящей и мыслящей — души. Несмотря на дуализм этого воззрения, неуклонная последовательность, с которой Д. стремился исключить из понятия о теле все признаки и свойства духовного порядка, способствовала развитию материалистического объяснения телесных процессов. По Д., тело человека есть не что иное, как сложный механизм, созданный из материальных элементов и способный, в силу механического воздействия окружающих предметов, совершать различные сложные движения. В основе декартовой физиологии человека лежит теория кровообращения Гарв’ея, к-рую Д. усвоил тотчас же по ее опубликовании, сразу поняв ее громадное научное значение. Не ограничиваясь усвоением передовых физиологических теорий своего времени, Д. вел разнообразные самостоятельные исследования в области физиологии, широко применяя методы анатомирования трупов животных и человека, производя ряд экспериментов и неустанно приводя добытые выводы в связь с общими принципами физики и философии. В результате всех этих работ Д. установил схему двигательных движений, к-рая представляет одно из первых научных описаний рефлек 76
торного акта; по Д., нервы служат проводниками: одни — центростремительного действия от внешнего импульса к мозгу, другие — отраженного, центробежного, от мозга к приводимым в движение членам. В машине человеческого тела не следует предполагать никакой растительной или чувствующей души и никакого другого принципа движения и жизни кроме крови и тонкого вещества, движимых теплотой огня, постоянно горящего в сердце и нисколько не отличающегося по своей природе от огня, наблюдаемого в телах неодушевленных. Не в меньшей мере материалистичны декартовы объяснения явлений памяти и смерти. По Д., образы памяти вполне телесны ц представляют различные фигуры, запечатленные — в известном соответствии с когда-то воспринятыми предметами — движением тонкого вещества, выстилающего промежутки между мельчайшими волокнами внутренней поверхности мозга. Смерть не есть результат отделения души от тела, но, напротив, независящее от души явление расстройства и порчи органов, служащих движению тела. Тело живого человека настолько отличается от тела мертвого, насколько заведенные часы отличаются от часов сломанных. Материалистический характер декартовой физиологии в противоречивом сочетании с дуалистическим учением о нематериальности человеческой души, к-рую, по Д., сам бог соединяет с телом, заставлял Д. отрицать наличие сознания у животных. Всё движения, наблюдаемые в животных, происходят исключительно от телесного и механического принципа движения. Лишенные души животные, по Д., не могут думать, чтб видно по отсутствию у них языка знаков, составляющего неотъемлемую принадлежность человека. Психология Д. вполне соответствует натуралистическому характеру основных учений его философии и космологии. В отличие от всех своих предшественников Д. стремится объяснять движения и волнения души не как моралист, а как физик. К автоматическим движениям тела, общим для всех живых существ, у человека присоединяется сознательная жизнь души.
Из всех психических функций Д. на первое место выдвигает волю, являясь т. о. одним из родоначальников современного психологического волюнтаризма. Главное действие аффектов или страстей состоит, по Д., в том, что они располагают душу к желанию тех вещей, к каким подготовлено тело.
Историческое значение философии Д. громадно. Несмотря на неискоренимый дуализм и на компромиссы с господствовавшими теистическими представлениями, философия Д., даже в наиболее слабых ее учениях, была первым зрелым, глубоко продуманным очерком нового мировоззрения, от начала и до конца самостоятельным плодом самостоятельного и пытливого научного исследования. Даже такие учения, как учение о Соgito, повидимому вполне ортодоксальные, справедливо воспринимались современными теологами как крайне дерзновенные, ибо в основе их лежала могучая уверенность в том, что разум сам по себе, независимо от авторитета церкви и религии, располагает
