не бескачественные единицы или неизменные качества. В огне он видел единство материи во всем разнообразии ее определенностей, в их превращении одно в другое. «Все обменивается на огонь и огонь на все, подобно тому, как и на золото товары и на товары золото».
Это первая ясно выраженная концепция всеобщей связи всего существующего.
Греческая диалектика в лице Гераклита стихийно и ощупью подошла вплотную к пониманию становления как взаимного проникновения противоположностей, хотя и не сумела справиться с этим принципом. Ленин в своих конспектах приводит важное место из Филона, определяющее понимание Гераклитом ядра диалектики: «„Ибо единое есть то, что состоит из двух противоположностей, так что при разрезании пополам эти противоположности обнаруживаются. Не это-ли положение поставил, по словам эллинов, их великий и славный Гераклит во главу своей философии и гордился им, как новым открытием44» (Ленин, Философские тетради, 1934, стр. 319). Эта прозорливость имела свое основание в той войне демоса и благородных, старого и нового, гибели родового строя и торжества рабовладения, свидетелем и участником к-рых был Гераклит: «Война есть отец всего, царь всего. Она сделала одних богами, других людьми, одних рабами, других свободными». ' «Но должно знать, что война всеобща, что правда есть раздор и что он возникает через борьбу и по необходимости». Таким образом великой заслугой Гераклита следует считать то, что он осмыслил борьбу и противоречие как закон жизни и движения.
Многие из историков философии, в особенности Гегель и Лассаль, пытались изобразить великого диалектика идеалистом. Маркс, Энгельс и Ленин подчеркивают материальный характер огня, к-рый играл решающую роль в мировоззрении Гераклита. Цитируя следующее место, характеризующее взгляды Гераклита:' «Мир, единый из всего, не создан никем из богов и никем из людей, а был, есть и будет вечно живым огнем, закономерно воспламеняющимся и закономерно угасающим», — Ленин отмечает: «очень хорошее изложение начал диалектического материализма» (Философские тетради, стр. 318). Это вовсе не означает, что Гераклит — последовательный материалист и свободен от религиозных пережитков. Он верит в бога, даже в загробную жизнь. Формы его изречений часто напоминают прорицания дельфийских оракулов. Однако о его «идеализме» можно сказать то же, что Ленин говорил об Аристотеле. Его бог в природе часто превращается в материальный закон. В одном из своих гениальных изречений он выразил всю глубину и наивность греческой диалектики: «Бог есть день и ночь, зима и лето, война и мир, насыщение и голод — все противоположности». Глубокое проникновение в суть вещей и незрелость мысли переданы здесь в своей классической простоте. Великая заслуга Гераклита в том, что он впервые ясно выразил диалектический взгляд на мир. Но диалектика у него все же оставалась только догадкой, хотя и гениальной.
У последующих греческих философов по мере закрепления рабовладельческого строя диалектика несколько теряет свойственную Гераклиту цельность и красочность. У Гераклита и ионийцев диалектика и материализм выступаютв непосредственном единстве, вытекавшем из их: стихийно-материалистического мировоззрения.
Диалектика Гераклита есть по существу диалектика чувственных и конкретных образов.
Материя также берется первыми греческими материалистами в целом, во всем ее красочном многообразии и в непрерывном движении и изменении. В этом — великая сила родоначальников греческого материализма, но в этом же коренились и слабые стороны их философии. Состояние греческого естествознания, только зарождавшегося в то время, не давало возможности возникнуть сознательной диалектике, основанной на глубоком изучении внутренних законов движения материи. Дальнейшее развитие философии, по словам Энгельса, должно было пройти через метафизическую и механическую стадию, неизбежно связанную с тем периодом в естествознании, когда наука накопляет конкретный фактический материал и изучает отдельные предметы и свойства природы (Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 21).
Таким образом диалектика и материализм впоследующем развитии отрываются друг от друга. Диалектика теряет свой материалистический характер, становясь идеалистической диалектикой понятий. Материализм теряет непосредственную конкретность, становится абстрактным и механическим. За счет потери этой цельности и непосредственности дальнейшиепредставители античной философии углубляютотдельные стороны и элементы диалектики и материализма. Наступает новый этап в развитии греческой философии и борьбы материализма с идеализмом.
Особенно ярко все эти новые характерные черты выступают в Элейской школе (см.) у Парменида и Зенона (см.). Вместо конкретной движущейся материи Гераклита и ионийцев элеаты выдвигают абстрактное «чистое» бытие, хотя и материальное, но единое, однообразное и неподвижное. Для доказательства этого основного тезиса элеатов — о единстве и неизменности бытия — Зенон выдвинул свои знаменитые доказательства о невозможности всякого движения вообще. Он вскрывает противоречивый характер движения (напр. то, что движущееся тело в один и тот же момент и находится в данном месте и не находится в нем). На этом основании он пытается доказать, что движение «неистинно», ибо в истинном и в разумном не может быть противоречий. При этом Зенон не отрицал движения как эмпирического факта со стороны его чувственной достоверности. Но отсюда он делал вывод о логической несостоятельности бытия, о ложности показаний чувств и о разуме* как единственном источнике познания. Точно так же Зенон сопоставляет другие противоречия в вещах, доказывая невозможность множественности и разнообразия вещей. Каждая протяженная вещь, с одной стороны, будет бесконечно большой, с другой, — не имеющей никакой величины. Она будет бесконечно большой, т. к. ее части, получаемые в процессе бесконечного деления, всегда должны сохранять хоть какую-нибудь величину, а таких частей бесконечное число. Она не будет иметь никакой величины, т. к. последние наименьшие части будут представлять неделимое дальше единство.
А раз они неделимы, то значит не имеют вовс^ протяжения.
Несмотря на явно метафизический характер этих положений Зенона он смог нащупать отдельные моменты диалектики даже более глу-
