социально-экономических условий, породивших расцвет немецкого идеализма. Маркс и Энгельс отмечают здесь тот мелкобуржуазный характер, который носило развитие Германии в конце 18 и в начале 19 веков. Старое феодальное дворянство было большей частью уничтожено в крестьянских войнах. Оставались мелкие князьки, разорившиеся помещики да захолустные дворянчики. Ничтожное проникновение капитализма в земледелие препятствовало революционизированию крестьянства. Вместо революционной буржуазии центральной фигурой в городе был бюргер. Промышленность и торговля на целый век отстали от передовых стран тогдашнего капитализма. Этой экономической отсталости соответствовала политическая раздробленность страны — мелкие княжества и вольные города — и уродливая полупатриархальная форма абсолютной монархии. «В то время как французская буржуазия, благодаря колоссальнейшей революции, какую только знает история, достигла господства и завоевала европейский континент, в то время как политически уже эмансипированная английская буржуазия революционизировала промышленность и подчинила себе Индию политически, а весь остальной мир коммерчески, — в это время бессильные немецкие бюргеры дошли только до „доброй воли“» (Маркс и Э нгельс, Соч., т. IV, стр. 174). Революционная французская буржуазия, сознававшая свою экономическую силу и решительно выступавшая против феодализма, создала и соответствующую идеологию — революционный и атеистический материализм. Но немецкая буржуазия была слишком слаба для решительной борьбы против феодализма. О том, что французы претворяли в жизнь, немцы могли только мечтать.
Буржуазная революционность вследствие этого приняла в Германии специфическую форму мечтания о революции и свободе, оторванных от материальных предпосылок и реальной борьбы. Она облеклась в форму идеалистической философии. Слабость германской буржуазии. обусловила ее политическую дряблость и стрем-' ление к компромиссу с дворянством. Это стремление нашло наиболее яркое выражение в дуалистической философии Канта, пытавшегося примирить материализм с идеализмом. Развитие Французской революции еще больше усиливает трусость германских буржуа и их стремление к соглашению с феодализмом. Вначале немецкая буржуазия восторженно приветствовала Французскую революцию, что отразилось в особенности в философии Фихте. Но дальнейшее развитие революции, массовый характер ее и якобинский террор испугали немецкую буржуазию и толкнули ее на путь реакции.
Маркс замечательно метко определил немецкий классический идеализм как «немецкую теорию французской революции» (Маркс), мещанское преломление буржуазно-революционных идей. «В немецкой философии от Канта до Гегеля проглядывает немецкий буржуазный обыватель то положительно, то отрицательно» (Энгельс, Письмо К. Шмидту, 27 октября 1890, в кн.: Карл Маркс, Избр. произв., т. I, М., 1933, стр. 298). Положительно — в ее диалектике, отрицательно — в идеализме. Самое сочетание в ней идеализма с диалектикой, иллюзорной философии с революционным по существу методом отражает сочетание у немецкой буржуазии «мелких делишек» и «великих иллюзий», слабости практики и смелости идеалов. *Энгельс объясняет, почему Германия несмот? ря на свою отсталость смогла стать родиной на? иболее совершенных идеалистических философ? ских систем. «Философия каждой эпохи, — пишет он, — располагает в качестве предпосылки определенным мыслительным материалом, ма? териалом, который передан ей ее предшествен? никами и из которого она исходит. От этого получается такое явление, что страны, экономически отсталые, могут играть в философии руко? водящую роль: Франция в 18 веке по отноше* нию к Англии, на философию которой францу? зы опирались, а затем Германия по отношению к первым двум» (Энгельс, Письмо К. Шмидту, в кн.: КарлМаркс, Избр. произв., т. I, стр. 298). Задержавшаяся в своем развитии Германия стала в первой половине 19 в. руководящей в области философии страной: с одной стороны, она опиралась на материал, достав* ленный ее предшественниками, с другой — • передовые круги германской буржуазной интеллигенции, лишенные возможности развер* нуть практическую политическую деятельность, вынуждены были частично переключить свои прогрессивные стремления в сферу философии; Диалектика классического немецкого идеа? лизма была продуктом развития не только германской, но и международной европейской буржуазии той эпохи. Немецкий идеализм, од? на из высших точек подъема буржуазной фило* софской мысли, в значительной мере отражает опыт революц. борьбы передовых буржуазных стран. Особенно большое влияние оказала бур* жуазная Французская революция. Переход от феодализма к капитализму сопровождался рево-* люционной ломкой феодальных производствен* ных отношений и феодальной идеологии. Гегель в «Феноменологии духа» отобразил этот переход и ломку, но отобразил их идеалистически, односторонне — только как смену форм созна-. ния. Эта революционная перестройка старого строя и была одним из главных источников диалектического характера немецкого классического идеализма.
Другой причиной высокого подъема немец* кой философии и ее диалектического характера было то обстоятельство, что вследствие позднего развития капитализма в Германии идеологи предреволюционной немецкой буржуазии со* здавали свои учения на несравненно более высоком уровне развития естественных наук, не* жели социально-однородные мыслители в стра* нах более раннего развития капитализма. Не* мецкий классический идеализм опирался на ог* ромные достижения естествознания, достигну* тые благодаря развитию передовых капиталистически^ стран.
ВтораяЛоловина 18 и начало 19 вв. не только увенчали предшествующее развитие механики величайшими техническими достижениями [от паровой машины Дж. Уатта до парохода Фуль* тона (1807) и локомотива Стефенсона (1814)], но характеризуются огромными и всесторонними сдвигами во всех областях науки, сдви* гами, обусловливающими поворот в развитии естествознания. Сущность этого поворота заключается в том, что различные отрасли естествознания, со всех сторон подкапывая окаменелое метафизическое мировоззрение прошлого века, в результате привели к тому, что «все твердое было разложено, все неизменное улетучилось, все признававшееся вечным стало считаться преходящим, вся природа предстала находящейся в вечном потоке и круговороте»
