о праве, как и всей его философии, и стоит в резком контрасте с учениями о Е. п. французских революционных мыслителей.
Самое право Кант определяет как совокупность условий, при к-рых произвол одного может сочетаться с произволом другого под общим законом свободы. Закон (фактически, в условиях того времени, абсолютизм) устанавливает границы, где кончается мое право и начинается чужое; поэтому право можно определить еще как нравственную способность других противостоять моей воле. Право делится на прирожденное вытекающее из самой природы человека, и приобретенное. Единственным прирожденным правом является свобода или независимость от чужой воли, все остальные права являются приобретенными.
Влияние идей Е. п. в 18 в. было очень сильно и отразилось на ряде законодательных актов не только во Франции, но и в €ев. Америке и в последней даже раньше, чем во Франции. Так, в целом ряде конституций штатов Сев. Америки еще до их объединения в федерацию мы читаем формулировки, целиком заимствованные у теоретиков Е. п., в первую очередь — Руссо.
Напр. конституция Массачусетса (1780) заявляет: «Все люди рождаются и остаются . свободными и равными и обладают нек-рыми основными естественными и неотчуждаемыми правами» (ст. 1); конституция Виргинии (1776): «Всякая власть покоится в народе й следовательно исходит от него; должностные дица — его поверенные и слуги и всегда ответственны перед ним» (ст. 2); конституция Пенсильвании (1776): «Правительство учреждается или должно учреждаться ради общественного блага, ради защиты и безопасности народа, нации или общества» (ст. 5) и. т. п. Далее, в «Декларации независимости»^ принятой на Конгрессе тринадцати штатов в 1776, теоретическое обоснование отделения штатов от их бывшей метрополии — ^Англии — также воспроизводит положения доктрины Е. права: «Мы считаем самоочевидными следующие истины, — гласит Декларация, — что все люди сотворены равными, что они наделены своим творцом нек-рыми неотъемлемйми правами, в числе к-рых — жизнь, свобода и стремление . к счастью; что для обеспечения этих прав среди людей устанавливаются правительства, справедливые полномочия к-рых вытекают из согласия управляемых; что когда какая-либо форма правления становится губительной для этой цели, то народ в Праве изменить или уничтожить ее и установить новре' правительство» и т. д. Следует отметить, что первая американская конституция, провозглашавшая всеобщую свободу и равенство, одновременно утвердила невольничество цветных рас. Еще более полно положения теории Е. п. были воспроизведены в декларациях и конституциях Великой французской революции. В; «Деклараций прав человека и гражданина» 1789 мы находим утверждения и о том, что «люди рождаются и остаются свободными и равными» (ст. 1), и то, что «цель всякого политического общества есть охрана естественных и неотчуждаемых прав человека» (ст. $), и что «основа всякого верховенства по самому существу своему покоится в народе» (ст. 3), ичто — «закон есть выражение общей воли» (ст. 6) и т. д. При этом ст. 2 Декларации провозглашает естественными* и неотчуждаемыми правами «свободу, собственность, безопасность и право сопротивления гнету».
Центральным членом этой формулы является конечно собственность, т. к. и свобода понимается прежде всего как свобода распоряжения собственностью и безопасность — как создание условий, гарантирующих ее охрану. Последнее право — «сопротивление гнету» — уже в ближайшие годы после принятия этой Декларации исчезает из списка прав, т. к., одержан победу и сделавшись господствующим классом, буржуазия уже не согласна признавать чье-либо право на сопротивление ее власти. Доктрина Е. п., как и основанные на ней законодательные акты, была направлена в две стороны: назад, к феодальному прошлому, к-рому они наносили разящие удары, и вперед — полагая основы нового буржуазного общества и господства. Но, провозглашая эти декларации о всеобщем равенстве и праве всех участво, вать в выработке законов, французская буржуазия одновременно установила высокий имущественный ценз для выборов, отстраняющий всю неимущую и малоимущую мас; су от участия в этой «выработке». «Мы знаем теперь, что это царство разума было не чем иным, как идеализованным царством буржуазии; что вечная справедливость осуществилась в виде буржуазной юстиции; что. естественное равенство ограничилось равенством граждан перед законом, а существеннейшим из прав человека было объявлено право буржуазнойсобственности. Разумг ное государство и „общественный договор" Руссо оказались и могли оказаться только буржуазной демократической республикой» (Энгельс, Анти-Дюринг, Введение). «Капиталисты всегда называли „свободой" свободу извлекать прибыли для богатых и свободу умирать с голоду для бедных...
История 19 и 20 вв. еще до войны показала нам, что представляет собою на самом деле хваленая „чистая демократия" при капитализме. Марксисты всегда утверждали, что чем развитее, чем „чище" демократия, тем более неприкрытой, грубой и беспощадной ; становится классовая борьба и тем очевид нее гнет капитала и диктатуры буржуазии» I (Ленин, Тезисы о буржуазной демократии | и диктатуре пролетариата на I конгрессе Ко' минтерна).
I Ни о каком фактическом равенстве при j капитализме, когда один класс имеет воз: можность эксплоатировать всю массу трудящихся рабочих и крестьян, конечно не мощет быть и речи. Выдвигая идеи формального равенства, т. е. равенства всех перед законом, буржуазия не только боролась с началами сословного неравенства периода феодализма, но и затушевывала вопрос о фактическом, классовом неравенстве, к-рое не только не устраняется формальным равенством, во, наоборот, предполагает его как свою основу. С тех пор идея формального равенства стала в руках буржуазии и ее идеологов орудием борьбы против пролетарского требования уничтожения классовых неравенств. В классовом обществе формальное равенство всех перед законом не уничтожает, но, наоборот, предполагает
