языков известна нам далеко неодинаково. Историю индийских языков мы знаем приблизительно со 2 — го тысячелетия до хр. э., славянских — с 10 в. хр. э., а литовского языка — лишь с 16 в. хр. э. Одни языки (как санскрит, греческий, латинский и др.) дают богатый материал, другие же письменными памятниками бедны (напр., литовский, албанский). Известная часть И. — е. я. является в наст, время языками мертвыми (см. таблицу).
Следует еще отметить деление И. — е. я. по фонетическому признаку (по соответствиям звуков «к») на две большие Группы: 1) группу satsm (по-авестийски satam означает х<сто»), куда входят индийские, иранские, славянские, балтийские, армянские и албанский языки, и 2) группу centum (centum произносится «кентум» и означает полатыни «сто»), объединяющую остальные.
В 20 в., благодаря новым археологическим открытиям и находкам текстов, обнаружены еще две ветви И. — е. я.: 1) тохарский язык (в Китайском Туркестане) и 2) хеттский, или незитский (в Богазкее, в Турции). Первый принадлежит к группе centum, связь второго менее ясна и, по мнению нек-рых ученых, порвалась уже в глубокой древности; акад. Н. Я. Марр относит этот язык к яфетической стадии. О различных объяснениях «родства» И. — е. я. см. Индо-европейский праязык.
Параллельно с установлением соотношений И. — е. я. в целом шло исследование и связей каждой группы (ветви) И. — е. я.; см. Филология германская, Филология кельтская, Филблогия романская, Филология славянская, Иранистика, Индология.
Лит. (важнейшие труды): I. Сравнительное исследование И. — е. я. — В rugmannK. und Delbriick В., Grundriss der vergleichenden Grammatik der indo-germanischen Sprachen, Strassburg, 1897—1915; Brugmann K., Kurze vergleichende Grammatik der indogermanischen Sprachen, Strassburg, 1902—04; Melllet A., Introduction й l’6tude comparative des langues indo-europ6ennes, P., 1924 (рус. пер.: Мейе А., Введение в сравнительную грамматику индо-европейских языков, пер. Кудрявского, Юрьев, 1911); его же, Les dialectes indo-europ£ens, Paris, 1922; W a 1 d e A., Vergleichendes Worterbuch der indo-germanischen Sprachen, hrsg. und bearbeit. v. Pokorny, B., 1926; Фортунатов Ф. Ф., Краткий очерк сравнительной фонетики индо-европейских языков, П.’, 1922; Богородицкий В., Краткий очерк сравнительной грамматики арио-европейских языков, Казань, 1917 (Фонетика и морфология); ПоржезинскийВ., Очерк сравнительной фонетики древне-индийского, греческого, латинского и старо-славянских языков, М., 1912; его же, Сравнительная морфология,' М., 1914. И. Критика понятия И. — е. я. — МаррН. Я., Индо-европейские языки Средиземноморья, Избранные работы, т. I, Л., 1933; его ж е, К вопросу об историческом процессе в освещении яфетической теории, Избранные работы, т. III, М. — Л., 1934. III. История изучения И. — е. я. — Stге i tb erg W. (Herausgeber), Geschichte derindo-germanischen Sprachwissenschaft, B., 1916—17; Bechtel, Hauptprobleme der indo-germanischen Lautlehre, Gottingen, 1892; Pedersen H., Linguistic science in the 19 century, Cambridge, 1931. См. также Языковедение.
ИНДО-ЕВРОПЕЙСКИЙ ПРАЯЗЫК, гипотетическая конструкция, созданная буржуазным языковедением 19 в. на основе наблюдаемых схождений древне-письменных индо-европейских языков (см.). Конструкция эта не имеет никакой исторической реальности, и всякая попытка оперировать с И. — е. п., как с действительно существовавшим языком, ведет к тягчайшим заблуждениям и искажению исторической действительности. Особенно усугубляются эти заблуждения, когда к И. — е. п. начинают примышлять индо-европейский «пранарод» с его «прародиной» (см. Индо-европейцы).
Ошибочность этой концепции И. — е. п. в конце 19 в. была осознана даже передовой частью буржуазной науки о языке. — В течение всего 19 в. работа языковедов, связанная с понятием И. — е. п., велась в двух направлениях.
Главные усилия лингвистов были направлены на реконструкцию звукового и грамматического строя И. — е. п. путем сведения к единству звуков и грамматических форм индо-европейских языков [работы Потта, Шлейхера, Фика (см.), Асколи, Вернера, Иоганна Шмидта, де Соссюра, Фортунатова, Бругмана, Остгофа, Дельбрюка (см.) и мн. др.]. В связи со значительными изменениями в воззрениях языковедов на характер языкового процесса и в методике сопоставлений результаты реконструкции И. — е. п. существенно менялись на протяжении 19 в.; так, напр., звуковой состав И. — е. п. у Шлейхера включает значительно меньше гласных и согласных, чем у Бругмана. С другой стороны, признание исторической реальности праязыка выдвигало ряд вопросов: о территории распространения этого праязыка, о его носителях, о причинах его распадения на отдельные языки. Попытки ответить на вопросы об индо-европейском «пранароде»,о его «прародине» и «пракультуре» привели к созданию особой научной дисциплины, стоящей на грани лингвистики и истории культуры, к-рую немцы назвали «наукой об индо-европейских древностях» (indogermanische Altertumskunde), а французы — «лингвистической палеонтологией» (palContologie linguistique). Ряд работ по «лингвистической палеонтологии» (начиная с Пикте и кончая Шрадером) пытался очертить по данным языка культуру эпохи И. — е. п.; ряд лингвистических исследований пытался показать пути постепенного дробления индо-европейских языков на ветви и подветви (см. прилагаемую схему на ст. 393—394).
Однако, взаимно противоречивые результаты в этой области вскрывают невозможность строить «лингвисти* ческую палеонтологию» на данных одного языка; теория миграций индо-европейских языков оказалась не имеющей под собой какой-либо основы (см. Ветвь языка); так, даже буржуазные ученые принуждены были признать чисто условный характер реконструируемых фактов И. — е. п., как лишенных всякой реальности условных формул соотношений между исторически засвидетельствованными индо-европейскими языками (это, несмотря на делаемые ими оговорки, признают такие лингвисты, как Дельбрюк, Мейе, де Соссюр, Вандриес, Шухардт и многие др.).
Но все же буржуазная лингвистика не легко расстается с фикцией реальности И. — е. п. Более того, в период загнивания капитализма и фашизации буржуазной науки начинаются попытки возродить уже с полвека отброшенные наукой представления о индо-европейском «пранароде» и его «прародине» и «пракультуре» — попытки, лишенные всякой ценности, идущие вразрез со всем ходом развития науки о языке и преследующие цели «научного» обоснования человеконенавистнической проповеди фашизма. Причины этих лженаучных домыслов, подобного движения фашиствующей буржуазной науки вспять к давно погребенным ошибкам ее раннего этапа развития можно вскрыть, лишь показывая классовую сущность этого «языкознания», работающего в интересах капитализма и империализма. Поэтому-то советская лингвистика в яфетической теории (см.) акад. Марра решительно разоблачает эти воззрения. Акад. И. Я.
Марр еще в 1923 в своей статье «Индо-европейские языки Средиземноморья» («ДАН», 1924, стр. 6—7) писал: «Утверждаю, что индо-европейской семьи языков, расово отличной, не существует. Индо-европейские языки Средиземноморья никогда и ниоткуда не являлись ни с каким особым языковым материалом, который шел бы из какой-либо расово особой семьи языков или тем менее восходил к какому-либо расово особому праязыку.
Кстати, вначале был не один, а множество племенных языков, единый праязык есть сослужившая свою службу научная фикция. Индо-европейские языки составляют особую семью, но не расовую, а как порождение особой степени, более сложной, скрещения, вызванной переворотом в общественности в зависимости от новых форм производства, связанных, повидимому, с открытием металлов и широким их использованием в хозяйстве..., индо-европейская семья языков типологически есть создание новых хозяйственно-общественных условий, по материалам же, а пережиточно и по многим конструктивным частям, это дальнейшее состояние тех же яфетических языков, в Средиземноморьи — своих или местных, на определенной стадии их развития».
Гипотезе о реально существовавшем первоначально едином праязыке противопоставляется в советской лингвистике разработанное акад.
Н. Я. Марром учение о едином глоттогоническом процессе, идущем от множества языков к будущему единому языку человечества. Классики марксизма-ленинизма в ряде своих высказываний установили, что образованию больших национальных языков предшествует стадия существования языка в виде племенных диалектов.(см. Диалектология, Язык). Именно так и следует мыслить древнейший период существования индо-европейских языков, а не в виде лженаучной фикции единого И. — е. п. расово единого «индо-европейского пранарода».
Лит.: Критика понятия И. — е. п. — ЭнгельсФ., Происхождение семьи, частной собственности и государства, М., 1934; его же, Франкский диалект, [М., 1935]; М ар р Н. Я., Избранные работы, тт. I, II, III, V, Л., 1933—36. Изложение традиционной концепции И. — е. п. — Schrader О., Reallexikon der indo-germanischen Altertumskunde, 2 Aufl., B., Bd I, Lfg 4 und 5, 1921—23, Bd II, Lfg 1—3, 1923—25; его же, Sprachvergleichung und Urgeschichte. Linguistisch-historische Beitrage zur Erforschung des indo-germanischen Altertums, Jena, 1883, 2 Aufl., 1893, 3 Aufl., 2 Bde, Jena, 1906—07 (pyc. пер.: ШpадepО., Сравнительное языкознание и первобытная история, СПБ, 1886). См. также Индо-европейские языки.
М. И. U Р. ТП.
